Девочка плачет –
            шарик улетел,
Ее утешают, шарик летит…

(Б. Окуджава)

Стою у овощного прилавка на рынке, в подмосковной Малаховке. Теплынь, лето. Запах сирени вокруг, негромкие голоса, благодать.

– Знаешь, а я только вчера из Речицы.

– И как? Ну что там твои? Долго была?

Вдруг слышу я за спиной в этом безмятежном пространстве и столбенею.

Название этого местечка Речица – воздушный шарик из моего детства.

После Отечественной войны у нас живых родственников мало осталось. Грустно было нам с братом без бабушек и дедушек. Я жаловалась. И тогда папа рассказывал, что в этом белорусском городке живут родные нам люди, о нас знают и должны помнить. Придет время, и мы побываем там. А отсюда (мы жили тогда на Дальнем Востоке) – дней десять ехать на поезде.

Когда у соседей собиралась родня на праздники, мне всегда представлялась эта Речица, где я тоже буду сидеть за большим столом, есть фаршированную рыбу и слушать смешные истории от близких, которые будут улыбаться, а потом красиво петь, как мой папа Кива – морской офицер.

…Так вот, можете себе представить, что произошло со мной, пенсионного возраста тетенькой, на базаре. Я быстро обернулась и скороговоркой выпалила: «А вы слышали что-нибудь о Николае Юдашкине?» Высокая седая дама, смахивающая на Фаину Раневскую, радостно закивала: «Как же, как же! Это же был мой любимый учитель. А сын его, Юра, теперь в Израиле живет». И засмущалась, будто была виновата, что нет теперь в ее родном городке этих людей.

Почему мы так к родным и не попали? Не знаю, что и ответить. Много ездили, а вот туда – не пришлось.

Папа (в детстве Акива) из еврейской семьи, соблюдавшей все национальные и религиозные традиции. Мама Соня из русского рода. У нее в Санкт-Петербурге и сейчас живы родственники. Я теперь знаю, где похоронена моя прабабушка.

А вот история папиного рода Юдашкиных, чью фамилию я ношу до сих пор (на удивление мужа), разгадываю и сейчас.

На моем брате 1945 года рождения и на мне (я его младше на четыре года) прервалась «золотая цепь» Юдашкиных. Он уже Михаил Кивович (буква а потерялась потом) вместо Моисея, а я Анна, а не Хана, как бабушка. Детей своих мы назвали совсем иначе. Но тогда и о «золотой цепи» – ничего не знали. Да и время было какое. Словом, мы – стали последними звеньями.

Зато Миша смог прожить так, что в его семье теперь девять Юдашкиных. И появятся еще, когда внуки начнут заводить семьи. Моя дочка – с папиной фамилией.

У деда нашего Моисея Акивовича было пятеро детей. Трое сыновей и он с Ханой погибли в августе 1941 года. Их двухэтажный дом в Днепропетровске, где была меховая мастерская (недалеко от вокзала, на улице Крестовской – сейчас Фрунзе) взорвался ночью от фашистской бомбы. Отец мой был на фронте, под Киевом.

Его сестра Паша (Пейса Юдо-Мовшевна) отправилась в тот вечер к подружке. Братик, самый младший, просился тоже, а она – прогнала: одет был по-домашнему, не причесан. А когда утром, подходя к дому, увидела в воздухе, вместо крыши висящую кровать с одеялом в пятнах крови – навсегда онемела и оглохла…

Спустя всего несколько лет после той драмы на это место, где Паша осталась жить (в кое-как собранной мазанке из двух комнаток и кухни), в 1949 году, папа с мамой принесут меня из роддома. И Паша станет с любовью нянчиться со мной. Мама даже ревновала, ведь когда мы уезжали «служить на Тихий Океан», я, двухлетняя, ревела и ехать без Паши отказывалась. Выручил брат: соврал, что она поедет в соседнем вагоне.

Всю дорогу я помнила это. Однажды, уже за Байкалом, выскочила на перрон – собирались прыгнуть в соседний вагон. Как рассказывали потом, не успела. Пассажиры толкались, поезд тронулся, мама дернула стоп-кран.

Папа станет офицером, в красивой черной форме с белой фуражкой. После «хрущевской» демобилизации, когда мы вернемся на Украину, он вскоре умрет. Внуки не увидят его. Останутся только фотографии, живописные картины (до войны учился на художника) и именной «золотой» морской кортик.

Как я сожалею, что мало расспрашивала отца о семье и о тех близких, кто осенью 1941 года погиб от расстрелов в Днепропетровске. Сейчас там, в ботаническом саду, стоит памятник.

В синагогальных книгах Екатеринослава (Днепропетровска) нашла немного записей о папиной семье. Теперь я знаю, что Моисей Акилович Юдашкин, мой дед, приехал в Екатеринослав (Днепропетровск) из Речицы Гомельской области.

Если кто-нибудь что-то знает о моих предках или носит фамилию Юдашкин, напишите мне.

Анна Юдашкина,
журналистка,
пос. Малаховка,
Московская обл.
Anna_yudashkina@mail.ru