Поэт

Случайность или редкая удача?..
Быть может, Бог и впрямь сказался в нем:
он не сидел и не был раскулачен,
и не лежал в окопах под огнем.
Хоть у друзей рубли стрелял бывало,
в конторах не просиживал штаны
и не просил подачек — даже малых —
от тех, кто были сыты и сильны.
Но злой судьбой обиженный жестоко
и на краю стоявший много раз,
слагал он удивительные строки
о жизни, проклинаемой подчас.
Выстраивал, не правя их обычно,
и сам не знал, откуда что бралось,
отяжелевший и косноязычный,
пропахший нищей старостью насквозь.
Да, жил он наособицу. И, гордый,
в издательский не лез круговорот,
но верил,
          как Марина, верил твердо:
его стихам наступит свой черед!

2007

Не советовался ни с кем...

Не советовался
Ни с кем
И построил дом
На песке.
В этом доме
С тобой вдвоем
Вечность,
Кажется,
Мы живем.
Сколько молний
Из хмурых глаз
Попадало в него
Подчас!
..............................

Но стоит —
Ты смотри —
Стоит!
Видно, дан ему
Долгий срок...
А шептали:
«Зыбун...
        Песок...»

Изгой

Памяти Димы Малинковича

Чужое небо, чужой песок
и речь чужая, гортанная...
И ты —
        чужой им —
               измучась, лег
в землю обетованную.
Клубится воспоминаний дым:
кровью за все заплачено!
Ах, если б стал ты
               хоть там,
                       своим, —
может быть, все иначе
было б в жизни твоей.
               Но ртом
воздух чужой глотающий,
ты так и умер — Вечным Жидом,
не нашедшим пристанища...

2007

Не разлучит

Бог не внял
безбожной мольбе
и на вдовство обрек...
все равно я приду к тебе,
все равно я спущусь к тебе —
близок конечный срок.
Что ж, вода и трубы давно
пройдены. И в пути
под конец осталось одно —
через огонь пройти,
чтобы тело исчезло,
                                 чтоб
ветром раздуло дым...
Жди!
          Я пеплом лягу на гроб,
ближе к ногам твоим.
Пусть удивит тебя — не беда! —
мой необычный вид,
но никто уже нас тогда
и НИЧТО, и никогда
больше не разлучит!

Василь

Он вернулся.
        Он выдержать больше не мог! —
не лежала душа его
               к гостеприимной чужбине.
В беспокойных болезненных снах
                       ему чудились
отчий порог и слепящая синь —
               васильки на лесной луговине.
Он вернулся.
        Надеясь.
               И цепкую мысль о конце
гоня от себя,
        как на фронте, в затишье тревожном.
С обжигающим знаком беды
               на распаханном жизнью лице,
с неотступною болью,
               которой избыть невозможно.
Он вернулся.
        Прорвав
               острой ненависти рубежи
над обрывом всегдашнего риска,
                       у самого края...
Не умирать он вернулся —
                       о, нет! —
                              он вернулся; чтоб жить.
Жить! —
        Всему вопреки.
               Жить! —
                       по-быковски смерть презирая.

2003

Жизнь моя перед финишем...

Жизнь моя перед финишем
все еще на ходу,
но большаками нынешними
медленнее иду.
Морок в душе клубится,
пыл поостыл в груди...
Только б не оступиться
в самом конце пути,
только б не сбили черти
в гиблую круговерть,
только бы раньше смерти
не умереть!

2000