В редакцию журнала “Мишпоха” поступил запрос: “Ищу родственников прадеда Машарского Льва Моисеевича (Машарского Лейба Мовшевича), 1873 года рождения, местечко Улла. Расстрелян 13.01.38 г. за “контрреволюционную агитацию” в городе Архангельске. Полностью реабилитирован в 1960 году.

С уважением, Михаил Дмитриев”.

 

А спустя несколько дней из Архангельска по электронной почте поступили фотографии и документы. Десяток листов бумаги, и на них изложена вся жизнь человека. Эти документы хранятся в архиве ФСБ Архангельской области.

В декабре 1937 года Машарский Л.М., к тому времени уже пенсионер и инвалид II группы, был арестован. Сущность обвинения, языком документа (заключение по следственному делу № 21296), формулировалась следующим образом: “Машарский Лев Моисеевич, являясь враждебно настроенным к существующему строю, проводил контрреволюционную деятельность, высказывался против Сталинской Конституции, распускал провокационные слухи о гибели Советской власти. Восхвалял дореволюционный период и унижал достоинство СССР. Принимал активное участие в организации и оборудовании еврейской синагоги, где был сторожем, прикрывал в синагоге социально чуждый и уголовно преступный элемент. В работе синагоги был тесно связан с сионистом Симандуевым и Беленьким”.

Сегодня, когда известны многие документы того времени, мы можем уверенно сказать, что Машарский попал “под разнарядку”. Карающим органам Советской страны был доведен план: сколько и к какому числу необходимо выявить и арестовать “врагов народа”. Когда врагов не было, их придумывали. И первые предложения “заключения по следствию” у многих репрессированных штамповались буквально под копирку: “враждебно настроен”, “контрреволюционная деятельность”, “провокационные слухи”…

А дальше в дело вступала фантазия следователей. Оставим без внимания слова “еврейская синагога”, как будто может быть другая. Но сам факт активного участия в жизни еврейской общины – уже, как оказывается, – преступен.

Вместе с Машарским был арестован Иосиф Михайлович Симандуев, 32 лет от роду, уроженец города Баку, работавший техником в городской проектной конторе Архангельска. Симандуева обвиняли в пропаганде сионизма.

Также был арестован Исаак Нухимович Беленький, 64 лет от роду, уроженец Херсона, инвалид, нигде не работавший. Беленький проходит по делу как руководитель еврейской общины.

Как оказался уроженец белорусского местечка Улла МашарскийЛ. М. на севере России? До Архангельска Лев Машарский с семьей жил в Риге. Небольшое местечко Улла сто лет назад было довольно крупным портом на Западной Двине. И значительная часть его населения, так или иначе, связана с речным промыслом или торговлей лесом, другими товарами, которая осуществлялась благодаря водному транспорту. Из Уллы регулярно ходили пароходы до Риги. И немало ульчан перебралось в этот город.

В материалах следственного дела указано, что Машарский Л. М. происходил из семьи торговца, мать Льва Моисеевича держала бакалейные лавки. А сын, вероятно, подался искать счастье в крупный город.

В 1914 году семья Льва Машарского и его жены Буни оказалась в Архангельске. Шла Первая мировая война. Неудачи русской армии ее командование списывало на то, что еврейское население оказывает помощь германским войскам. Евреев приказано было выселить из прифронтовой полосы, а также из тех мест, где их пребывание казалось нежелательным. Десятки тысяч беженцев потянулись на восток страны. Многие из них умирали в дороге от болезней, холода. Машарским повезло больше. Они сумели эвакуироваться из Риги на пароходе и приплыли в Архангельск. Захватили с собой только швейную машинку и столовую утварь.

Так семья Льва Моисеевича оказалась в Архангельском уезде, где на заводе Шалит в Соломбальской волости у них родилась в 1918 году дочь Мириам – бабушка Михаила Дмитриева, написавшего запрос в редакцию. От бабушки Михаил узнал о своем прадеде, хотя рассказать она могла немного, когда Льва Моисеевича арестовали, ей было всего 18 лет.

До ареста семья Машарских жила при синагоге по адресу: г. Архангельск, ул. Поморская, д. 64. И хотя в “Заключении по следственному делу…” записано, что Лев Моисеевич был сторожем при синагоге, его правнук пишет, что был он, вероятно, старостой и даже иногда проводил службы.

Лев Машарский был искренне верующим человеком. Еврейские традиции соблюдал неукоснительно, но детей к религии не приучал. Наверное, думал об их будущем и понимал, что Советская власть будет не слишком благосклонна к верующим людям.

Следователи записали, будто бы Машарский не раз говорил: “Советская власть притесняла вероисповедание евреев, предоставила конституционные права только на бумаге, а на деле всеми путями запрещала нам свободу вероисповедания”.

Сомневаюсь, чтобы хорошо понимающий и видящий все, что происходит кругом, Л. М. Машарский мог говорить такие слова в присутствии посторонних людей. Но, как это ни печально, фантазия следователей отражала реальную ситуацию в стране.

“Выступая в защиту синагоги и производя клевету на Советскую власть, Машарский высказывал повстанческие намерения, – записано в “Заключении по следственному делу…”: – Советская власть притесняет нашу религию, но подождите, придет время, мы за это рассчитаемся”.

Представляете, какую угрозу для страны представлял старый инвалид, читающий молитвы по древним книгам?!

И тем страшнее читать “Выписку из протокола № 50 заседания тройки…”. “Постановили: Машарского Льва Моисеевича – РАССТРЕЛЯТЬ. Дело сдать в архив”. И вот уже второй документ, такой же краткий и страшный, как выстрел пули. “Выписка из акта. Постановление тройки УНКВД Архангельской области от 4 января 1938 года о расстреле Машарского Льва Моисеевича приведено в исполнение 13 января 1938 года”.

План был выполнен. Наверх полетел рапорт, в котором вряд ли значилась фамилия Машарского, а скорее была приведена цифра осужденных “врагов народа”. А человека не стало.

И только в 1960 году Постановление тройки от 4 января 1938 года в отношении Симандуева И. М., Беленького И. Н. и Машарского Л. М. было отменено и делопроизводство за недоказанностью обвинения прекращено.

Получив письмо от Михаила Дмитриева, мы поинтересовались, чем же вызван его интерес к личности прадеда, к трагическим событиям тех лет. Михаил написал: “Раньше родственники боялись интересоваться по известным причинам. А мне хочется побольше узнать о своих предках, а если получится, то и найти родственников”.

E-mail Михаила Дмитриева:

snginvax@atknet.ru