Проходят годы, а мы, к сожалению, многое и многое теряем, не собирая материалы об          истории своей семьи.

Как-то по делам Витебской еврейской общины и розыска одного из документов, относящегося к предвоенному времени, в областном архиве мы с журналистом Аркадием Подлипским получили неутешительный ответ: материалы, в которых могут находиться разыскиваемые документы, относятся к закрытому партийному архиву, а он, к сожалению, бесследно пропал, и его розыски ничего не дали.

Вот тут я и вспомнил давний рассказ отца – Пипкина Бориса Матусовича, – как он в 1941 году, работая заведующим организационно-инструкторским отделом Октябрьского райкома ВКП(б)Б покидал Витебск перед оккупацией его немцами. И сказал заведующему архивом: “Я знаю, где эти материалы, и есть документальное подтверждение моих слов”.

– Не может быть! – ответили мне.

Но об этом немного позже.

Отец родился в Витебске в 1908 году в семье сапожника, работавшего по найму до и после революции. Его родителями были Пипкин Матус Исерович и Пипкина Фрида Берковна.

В семье деда было шестеро детей: три сына и три дочери. Братья и сестра Матуса Исеровича Пипкина перед или сразу после революции 1917 года эмигрировали в Америку и следы их и потомков, по крайней мере, для меня пока утеряны.

Свою трудовую деятельность мой отец Борис Матусович начал с девяти лет – учился обувному делу. В 1924 году поступил на работу в Витебское отделение “Белгосстроя” – кладовщиком.

Дома настолько были сильны партийные настроения (отец – член партии с 1930 года) и еще не иссяк революционный энтузиазм, что своих детей родители называли самыми революционными именами. В 1931 году родился мой старший брат. Его назвали в честь вождя мирового пролетариата В. И. Ленина – Леонид, а когда через три года появился я – у родителей было готово имя Маркс.

В 1927 году отец перешел работать на Витебскую обувную фабрику “Красный Октябрь”. Потом был мобилизован ЦК КП(б)Б на дорожное строительство. В 1933 году Витебским горкомом партии направлен на шестимесячные курсы при ЦК КП(б)Б, по окончании которых работал инструктором Лиозненского райкома партии, а с октября 1935 года по июль 1937 года – первым секретарем Лиозненского райкома комсомола.

В 1937 году вернулся в Витебск и работал на обувной фабрике “Прогресс” до 1940 года.

Время было страшное, немногие из кадровых партийных работников избежали репрессий. Несколько мягче власти обходились с так называемыми “выдвиженцами”, теми, кого они сами из рабочих и крестьян посылали учиться на партийные курсы, на рабфаки и в дальнейшем выдвигали на руководящую работу.

Вспоминая то время, отец уже после войны рассказывал мне: “Утром, когда рабочие приходили на фабрику и садились за конвейер, они молча оглядывались по сторонам и смотрели, кто отсутствует на рабочем месте. Люди пропадали бесследно, и все, без лишних объяснений, понимали, куда они исчезли. В течение дня пустующие места занимались новыми людьми”.

В 1940 году Борис Матусович был избран членом пленума и членом бюро Октябрьского райкома партии Витебска, работал заведующим организационно-инструкторским отделом.

…Июль 1941 года. Война. Срочная эвакуация фабрики “Профинтерн”. Состав из товарных вагонов, в каждом половину места занимает оборудование, а вторая – отдана для семей рабочих и служащих. Так наша семья: мать – Эйдельштейн Гитель (Галина) Ароновна, два сына Леонид и Маркс и мать отца Пипкина Фрида Берковна, была эвакуирована вместе с фабрикой в Ульяновскую область: Барышевский район, поселок Гурьевка.

Часть нашего эшелона немцы под Смоленском разбомбили. Но большинство людей все же смогли добраться до места назначения, привезти основное оборудование фабрики, и в кратчайший срок были смонтированы в приспособленных помещениях конвейерные линии и начат пошив шинелей для фронта.

Среди работников фабрики было очень много евреев, в том числе и директор Варкин. Кое-кто из местных жителей, узнав об этом, удивлялся: “Мы думали, что евреи с рогами, а они, смотри, нормальные люди”. Эвакуированным помогали с жильем. Местные сами уплотнялись и селили в своих домах приезжих.

Наша семья стала жить прямо на территории фабрики. Работали много, самоотверженно по 12 и более часов в сутки. Мы, школьники, после уроков и в выходные дни помогали в изготовлении фурнитуры для шинелей. Делали крючки и петли для шинелей из обожженной проволоки.

С 1927 года мама работала на фабрике “Профинтерн” в библиотеке и культработником. Во время эвакуации была, как записано в трудовой книжке, “переведена в качестве председателя профкома Гурьевской швейной фабрики № 4”. На этой должности она проработала вплоть до нашего возвращения в Витебск в 1946 году.

Дедушка Пипкин Матус Исерович в июле 1941 года, когда мы с фабрикой эвакуировались, остался в Витебске сторожить дом… Он не верил, что немцы захватят город, что подтвердятся страшные слухи об уничтожении евреев. Но Борис Матусович, перед своим отъездом, убедил деда не оставаться одному, а хотя бы уехать к детям в Бобруйск. Уже оттуда Матус Исерович сумел эвакуироваться на восток страны.

Отец оставался на рабочем месте и организовывал эвакуацию предприятий города. 5 июля он был вызван в Витебский горком партии и срочно отправлен в Москву в ЦК ВКПБ с важным партийным заданием: доставить в Центральный комитет четыре чемодана секретных документов.

Подлинник командировочного удостоверения на имя ПипкинаБ.М. хранится в нашей семье и сейчас. На обороте этого документа стоит отметка ЦК ВКПБ о сдаче документов на хранение.

Отец рассказывал:

– Добирался до Москвы очень тяжело. Несмотря на специальный литер, стоящий в документах, никто не предоставлял отдельного купе и других удобств. О них, в переполненных вагонах, даже нельзя было мечтать. Ехал вместе с остальными беженцами. Единственное, что у меня было для охраны партийного архива, это личное оружие – наган.

Кругом бомбежки, на узловых станциях воинские эшелоны, беженцы. Прибыл в Москву Борис Матусович только 13 июля 1941 года. Поехал с чемоданами в Центральный комитет партии. Сдал документы. Попросил отметить командировочное удостоверение и освободить чемоданы, так как это партийное имущество, за которое он расписался, и его необходимо было вернуть в Витебский горком.

– А куда собственно вы собираетесь ехать, товарищ Пипкин? – спросили у отца в Центральном комитете.

– Как куда? На работу в Витебск. Я и так очень долго отсутствую. Там меня очень ждут! – ответил отец.

– Товарищ Пипкин! Пока вы добирались до Москвы, город Витебск уже 5 дней, как занят немцами, и вам нельзя туда возвращаться! Учитывая партийный опыт, мы предлагаем вам остаться на работе в ЦК ВКПБ. Подумайте до утра и завтра дайте нам ответ!

Отец был очень обязательным человеком. Он не представлял себе, как можно дать слово и не выполнить его. Живший последние десятилетия в строгости и неукоснительности сталинских законов, он не хотел даже допустить в мыслях своего невозвращения на работу.

– Я не могу, меня ждут товарищи! – ответил он.

– Мы все объясним вашим товарищам, – убеждали его в Центральном комитете, – идите и подумайте хорошенько!

– Нет, не могу остаться у вас, – категорично ответил отец. Если не вернусь в Витебск на прежнюю работу, значит, дайте мне направление в военкомат, у меня все-таки офицерское звание, я буду полезен на фронте!

Он получил направление в один из ближайших военкоматов и был откомандирован Генштабом Красной Армии в одно из военных формирований, для выполнения спецзадания по обороне Москвы.

Подлинник этого документа также сохранился в нашей семье.

Отец, имевший опыт строительной работы, был назначен командиром подразделения – плотницкого батальона, возводившего укрепительные сооружения для обороны Москвы.

После боев под столицей, за которые Борис Матусович получил медаль “За оборону Москвы” № 004840, его в составе спецформирования направили на Закавказский фронт.

Как вспоминал отец, их одели в новую форму с иголочки и готовили к переброске в Иран, где должна была состояться встреча руководителей стран-союзников. Об этом он, естественно, узнал позднее. Но переброска не состоялась и части были переформированы и их отправили на другие участки военных действий…

Отец закончил военную службу в 1946 году, был демобилизован и приехал в Витебск. Город был полностью разрушен… Вскоре возвратилась из эвакуации наша семья. Не досчитались мы только бабушки: она умерла в 1943 году.

Дедушка Матус Исерович из Бобруйска эвакуировался в Саратовскую область, откуда вернулся после войны.

Наша семья, вместе с семьей демобилизованного Дубмана, получила кирпичную коробку разрушенного дома по улице Суворова для восстановления его под жилье. В свое время эта коробка относилась к синагогальным постройкам.

На руководящую советскую и партийную работу в Витебске в эти годы пришли новые люди. Они не знали отца, а одними из основных критериев были благонадежность, личные знакомства и паспортные данные. По этим пунктам отец не подходил для высоких должностей. Его направили на работу в Трест хлебопечения, заместителем по кадрам, затем он был начальником подсобного хозяйства, руководил отделом снабжения, председателем артели. В 64 года, будучи здоровым, работоспособным человеком, отец завершил трудовую деятельность, потому что был непримирим к жульничеству, несправедливости и за это не угоден некоторым партийным работникам.

Мама, вернувшись из эвакуации, тоже не сидела дома ни одного дня. Работала начальником отдела кадров, была освобожденным председателем местного комитета.

Отец и мать прожили вместе долгую жизнь и умерли почти одновременно: в 1986 и 1987 годах.

Как сложилась судьба детей и внуков Бориса Матусовича?

Сын Леонид после окончания медицинского института работал в Полоцке в больнице. Умер рано, в 53 года. Его дети – инженеры – живут и работают в Канаде.

Я после окончания Ленинградского института железнодорожного транспорта работал в Витебском проектном институте. Сейчас возглавляю еврейскую общину города.

Мои дети тоже получили высшее образование. Михаил окончил Минский политехнический институт. Александр – витебский медицинский. Он хирург-травматолог первой категории, работает в НИИ травматологии и ортопедии.

Внучка Оля после окончания средней школы в Беларуси продолжает учебу в Израиле. Глеб – ученик девятого класса.

Ну, а что касается “утерянного и найденного” партийного архива, то благодаря когда-то рассказанной Борисом Матусовичем истории и сохранившимся документам, он теперь может пополнить областной архив…

Пытаясь восстановить следы родственников по линии отца и дедушки, уехавших в Америку, хочу вспомнить один интересный эпизод.

Мы знаем, как тяжело жилось людям в послевоенное время. Этого нельзя забывать. Однажды к нам домой приносят перевод на получение большой посылки…. Придя с работы, отец глянул на извещение и побледнел: посылка была из Америки! Он знал, что в Америке проживали ближайшие родные его отца Пипкина Матуса Исеровича. Но, схватив извещение, побежал на почту и написал заявление, в котором указал, что у нас нет никаких родственников за границей, это просто “провокация”! И получать посылку мы не будем!

Такова была обстановка и условия выживания в то страшное время!

Так была потеряна связь с нашими родственниками за границей, которую по прошествии шестидесяти лет восстановить очень и очень трудно.

Маркс Пипкин