1.

На снимке 1933 года жители Глуска – одна из семей, расстрелянных на Мыслочанской горе.

2 декабря 1941 года здесь было расстреляно почти 2000 человек.

Их вина? Они были евреи.

Я вглядываюсь в лица: даже в детских глазах ясно проступает не только боль двухтысячелетнего изгнания, но и приближающаяся обреченность не дожитых на земле жизней.

Это семья Грайфер. Отец Янкель Гиршевич 1871 года рождения, мать Хася Соломоновна – 1871, их дети: Соломон – 1896, Калман – 1901, Нехама – 1908, Ентул – 1910, невестки Сара и Рахиль, их внуки: старшему – 9, младшему – всего год.

Я не знаю и уже никогда не узнаю этих людей, хотя мы родились в одном городе и нас связывали родственные связи: Янкель Гиршевич – родной брат моей бабушки Рахиль. И не случись войны – я бы ходил с ними по одним улицам, общался, дружил. И как бы ни сложились наши судьбы, возвращаясь в родные места, мы бы узнавали друг друга, общались, устраивали гостеприимные посиделки, делились в откровенных разговорах мыслями и планами, и наши правнуки создавали бы новые семьи. И продолжалась бы жизнь, вбирая в себя все лучшее, что несет каждый человек из рода своего. Но случилось так, что из рода Грайферов, а это около пятидесяти человек, в живых осталось не более десяти.

И теперь, когда я навещаю край моих предков, не встречаю никого из них.

Стоят новые дома, цветут сады, живут люди – и ни с кем не поговоришь, не найдешь ни одного дома, в который можно войти, не спросив разрешения, усесться за гостеприимный стол и отвести душу в воспоминаниях. Я – чужой в родном городе.

К началу войны в семействе Янкеля Грайфера было около тридцати человек. На чудом уцелевшей фотографии, найденной в Париже, запечатлены эти люди. Только двое из них умерли своей смертью: Нехама и самый маленький Миша, которому было всего девять лет. Жизнь остальных оборвала война.

Глуск бомбили уже на второй день войны, а 27 июня немецкие танки ворвались на его улицы, расстреливая на своем пути людей и поджигая дома. В местечке, в котором евреи жили несколько веков по обычаям своих предков и законам российской империи, оккупанты принялись наводить “новый порядок”.

В течение месяца всех евреев изгнали из своих домов и заставили переселиться в гетто, под которое отвели самый бедный район местечка. В гетто врывались немецкие солдаты и полицаи, насиловали, грабили, уводили узников на самые трудные и черные работы – и большинство уже не возвращались: их расстреливали на Мыслочанской горе, и трупы заливали слой за слоем смолой.

Оставшихся в живых из семьи Грайфер приютила белорусская крестьянка – десять человек жили в одном чулане. Первое время Грайферы ходили по ближайшим деревням: им давали в обмен на вещи хлеб и картошку. Но вскоре оккупационными властями был вывешен приказ: за оказание помощи еврею – расстрел.

Началась эпидемия тифа. Люди стали умирать от голода, болезней и холода.

Из рассказа очевидца, жителя Глуска Семенова Юрия Александровича, которому было тогда 10 лет. “Часто немцы и полицаи врывались в гетто, отлавливали способных еще двигаться людей и уводили на работы: чистить дороги, уборные, помойные ямы, заготавливать дрова, хоронить убитых. Оставшихся в живых загоняли в барак, который располагался недалеко от нашего дома. На пустыре перед ним стояла виселица. Окно нашей кухни выходило на этот пустырь. Часто по вечерам я видел, как возвращался оттуда полицай-надсмотрщик с полным мешком за плечами – и по его толщине я догадывался, сколько убили в этот день людей: в мешке он уносил одежду жертв и потом раздавал своим родственникам”.

2 декабря 1941 года в сорокаградусный мороз было приказано всем оставшимся в живых евреям собраться в 8 часов утра с вещами на площади, якобы для отправки их в Бобруйск. Многие понимали, что это обман и их ждет смерть. Те, кто был посильнее, пытались спрятаться, убежать. Полицаи и фашисты методично, дом за домом, сарай за сараем, прочесывали все строения на территории гетто и вылавливали людей. Потом их гнали на площадь и уводили к Мыслочанской горе на расстрел. Больных и старых пристреливали на месте, мертвых складывали на телеги и увозили уже в переполненный трупами ров.

Когда карательный отряд ворвался в дом, Калман успел вместе с сыном Мишей выскочить через окно, и они побежали огородами. Улицы были запружены людьми, раздавались выстрелы и душераздирающие крики. Путь к лесу был перекрыт. Отец и сын спрятались в ближайшем сарае. Там уже прятался, дрожа от страха, одиннадцатилетний сын портного Гриша Кацнельсон. Калман помог забраться обоим мальчикам на чердак, потом замаскировал их, засыпав соломенной трухой. В это время ворвались полицаи, и, чтобы отвлечь их от детей, Калман вышел навстречу. Полицаи схватили его и увели. Мальчики сквозь щель в крыше видели, как полицаи расстреляли Калмана и бросили еще теплый труп на подъехавшую телегу.

Когда стемнело, Гриша и Миша вышли из сарая и побежали в лес.

Два месяца в лютые морозы они жили в лесу, питаясь раскопанными из-под снега ягодами, грибами, листьями и корой деревьев. Когда голод становился сильнее страха смерти, крадучись, пробирались в ближайшую деревню Татарку. Жители давали им еду, кто что мог, но оставлять у себя на ночь не решались: за укрывательство еврея расстреливали всю семью.

Уже после войны Миша узнал, что одну из его сестер, семнадцатилетнюю Хаю, через три дня после Глусского погрома, выследил полицай. Посадил на подводу, привез сначала в участок, потом к братской могиле и расстрелял.

Никакое самое богатое воображение не способно представить эту картину: суровая зима, крещенские морозы, заваленный снегом лес, и два мальчугана, девяти и одиннадцати лет, днем и ночью ведут борьбу за выживание…

В марте 1942 года их, замерзающих и умирающих от голода, нашли партизаны и забрали с собой. Миша и Гриша попали в партизанский отряд, которым командовал Смирнов Николай Николаевич. Мальчишек выходили, и они стали юными партизанами. Юркий, смышленый Миша Грайфер служил посыльным при командире, помогал в хозяйственных работах и ухаживал за ранеными бойцами. Он также охотно и умело смотрел за лошадьми: они понимали его с полуслова.

Когда мальчики окрепли, они стали ходить в разведку. Одевшись в крестьянскую одежду, странствовали по деревням и высматривали, где находятся гарнизоны, где стоит техника. У Миши была прекрасная память: он подробно рассказывал командиру, где спрятаны орудия, сколько их, описывал расположение улиц и подходы к ним со стороны леса. Однажды мальчики, как обычно, шли по деревне, высматривая и запоминая все, что необходимо сообщить в отряд. За ними увязалась приблудная собака. Вдруг, когда они подошли к околице, их задержал полицай, привел во двор своего дома, вытащил топор из колоды и, протягивая его Грише, сказал: “Если хочешь жить, отруби голову этому жиденку”. Всучил топор и, схватив Мишу, начал пригибать его голову на колоду. Собака вдруг неистово зарычала и бросилась на полицая, а Гриша, взмахнув топором, раскроил ему череп. Мальчишки, прихватив ружье и топор, убежали в лес.

Партизаны сделали из ружья обрез под рост Миши – и теперь он был уже при оружии. Винтовок в то время в отряде не хватало – каждый обязан был добыть оружие для себя в бою.

Постепенно партизанский лагерь разрастался: приходили к ним жители из деревень, были среди них и бывшие полицаи, которые клялись смыть с себя позорное пятно кровью. Вскоре отряд стал бригадой № 64 имени Чкалова Минского соединения. Наладилась связь с Большой землей, и на самолетах доставляли им оружие, лекарства, пищу, увозили тяжело раненных. Партизаны взрывали железные дороги с военными составами и мосты, уничтожали вражеские гарнизоны, поджигали склады с горючим.

Зимой 1943 года фашисты, неся чувствительные потери от партизанских отрядов, усилили борьбу с ними: были стянуты дополнительные войска, танки и даже авиация. Чтобы выйти из окружения, партизанские отряды рассредоточились по группам и с боями начали пробиваться сквозь кольцо блокады. Мише поручили охранять телегу с солью, которая была дефицитным продуктом. Соль входила только в рацион раненых бойцов.

Когда их группа пробивалась с боем к ручью, за которым находился спасительный путь в соседний лес, по ним открыли огонь из танков. Лошадь рванула и понеслась, телега застряла на мосту через ручей между двумя бревнами. Миша отогнал лошадь, освободив проход к спасению. Партизаны, отстреливаясь, побежали.

Миша спрыгнул в ручей и затаился под мостом. Немцы прочесывали местность, добивая раненых. Когда бой кончился и стало тихо, Миша осторожно выбрался из укрытия. И опять началось его одинокое и голодное скитание по зимнему лесу. Через месяц у него стали отниматься руки и ноги. Случайно его нашли крестьяне, подобрали и выходили. Когда Миша окреп, ему помогли найти остатки партизанского отряда.

В 1944 году Советская армия вела бои за освобождение Белоруссии.

В эти дни Мишу отправляют через линию фронта в Ново-Белицу близ Гомеля, в детский дом. Мальчишке следовало учиться. Но Грайфер настаивает, чтобы его отпустили на фронт.

Он становится воспитанником-музыкантом 18-го полка 120-й стрелковой дивизии 3-й армии Белорусского фронта. Юный солдат участвует в боях за освобождение родной земли.

Во время одного из боев на реке Березине начался артобстрел их полка. Произошла история, похожая на ту,  которая уже однажды приключилась с Мишей в партизанском отряде. Испуганную лошадь понесло, и подвода перекрыла дорогу к мосту, преградив путь бойцам. Миша бросился к лошади, успокоил и отогнал подводу, освободив проход. Генерал Рокоссовский, узнав о подвиге юного бойца, объявил ему благодарность и представил к правительственной награде. Но она так и не нашла героя: наградной лист был потерян.

А юный солдат следовал дальше вместе со своим полком: участвовал в освобождении Бобруйска и Витебска, в уничтожении врагов в котле восточнее Минска, где была разгромлена стотысячная группировка гитлеровцев, в боях за освобождение Польши, Пруссии. Первого мая 1945 года их армия была в пригородах Берлина, где встретилась с войсками союзников.

А 9 мая Миша Грайфер встречал победу в Берлине. Было ему всего 13 лет.

2.

Когда Миша в 1946 году вернулся в родной Глуск, из всей многочисленной родни нашел лишь тетю Нехаму Грайфер. Она, чудом спасшаяся во время глусского погрома, вместе с тремя детьми сумела перейти линию фронта и добраться до деревни Грязнуха Сталинградской области. Одна дочь умерла на дороге беженцев, муж погиб на фронте. В деревне Грязнуха Нехама удочерила сироту Эстер.

В голодные и трудные первые послевоенные годы на руках вдовы было трое детей, и она усыновляет своего племянника Мишу.

В 14 лет все образование Миши состояло из одного класса еврейской школы и одного класса – русской. Но, чтобы не отстать от своих сверстников, он идет сразу в 6-й класс. Учится усердно, пытаясь наверстать отнятое войной.

Через два года поступает в Бобруйский автотранспортный техникум и оканчивает его с отличием в 1952 году. Активно занимается спортом: классической борьбой и штангой, становится чемпионом Бобруйска по тяжелой атлетике, участвует во всесоюзных соревнованиях. Миша рвется быстрее начать работать, чтобы помочь тете Нехаме поставить на ноги остальных детей. Но она настаивает, чтобы племянник поступал в институт.

Для тех, кто окончил техникум с отличием, действовали большие льготы, вплоть до поступления в высшее учебное заведение без экзаменов. Миша подает документы в Минский политехнический институт. Его, отличника, участника войны, юного партизана и сына полка, дошедшего с боями до Берлина, награжденного орденами и медалями, хорошего спортсмена, почему-то не принимают на учебу. Он делает еще одну попытку: уезжает в Ленинград, где жила его дальняя родственница, и снова подает документы в политехнический институт – опять не принимают.

Давайте вспомним эти годы. Развернутая Сталиным антисемитская кампания: время космополитов и “дело врачей”…

Проходят три недели сентября, уже начались занятия в вузах. Перед самым возвращением домой Миша заходит в инженерно-строительный институт – и ему неожиданно предлагают подать документы на факультет строительства дорог и мостов. В тот год на факультете был большой недобор студентов, и приемная комиссия решила не “обратить внимания” на национальность абитуриента. Через два с половиной года Михаил Грайфер оканчивает институт с отличием.

…Миша в расцвете духовных и физических сил, весельчак и душа компании. Любит шутки и розыгрыши. Однажды посередине улицы он подхватил на руки четырех девушек и понес их. В другой раз, дождавшись, когда хозяин легковой машины “Победа” вместе со своей женой сел в салон и завел мотор, он подошел сзади и поднял машину. Хозяин “Победы” включал и выключал зажигание, и все не мог понять, почему машина не трогается с места.

В институте Миша встречает свою любовь на всю жизнь: женится на Вере Файнберг – учительнице истории, волейболистке и певице.

В 1955 году его распределяют на работу в грузинский город Рустави. Он строит новые улицы, промышленные корпуса, железнодорожные полотна. От простого мастера быстро вырастает до директора строительного треста. И только теперь его, бывшего юного бойца с фашизмом, нашли заслуженные награды родины: орден “Отечественной войны 2-й степени”, медали “За участие в Великой Отечественной войне”, “За взятие Кенигсберга”, “За взятие Берлина” и другие.

…Родились, выросли и получили высшее образование дочери Валентина и Рахиль, появились внуки: Лена, Эля, Тимур. Все хорошо было в дружной семье Грайферов. Известный строитель, заботливый отец, любящий муж, душа компании.

Он не забывает свою тетушку Нехаму, помогает ей материально, часто навещает, приезжает всегда с дорогими подарками.

23 ноября 1984 года от сердечного приступа внезапно умирает на работе ее сын Семен Хархурин, известный общественный деятель в Глуске, председатель спорткомитета при райисполкоме, многое сделавший для города. Он строил стадион, обеспечивал работу спортивных секций, возил команды на соревнования.

Получив телеграмму, Миша Грайфер мчится в аэропорт. Погода в Минск не летная. Он берет билет до Риги, затем летит на Минск, берет такси и едет в Глуск. Снежная зима, завалы; когда машина стопорится, Михаил чистит дорогу, толкает машину – и успевает прибыть на похороны.

Он был очень обязательным человеком. С большой любовью и благодарностью относился к людям, которые когда-то пришли ему на помощь. Умел ценить добро и сумел привить эти чувства детям.

Вскоре грянула перестройка – и Советский Союз начал разваливаться на суверенные государства. В кавказских республиках, впрочем, как и во всех остальных бывшего великого многонационального государства, начали выяснять национальные отношения.

Однажды ночью, спасаясь от погрома, в дом к Мише Грайферу прибежала дочь Рахиль с двумя маленькими детьми. И отец, чудом выживший в кровавом пекле войны, потерявший в ней свою многочисленную родню, принимает единственное решение для спасения семьи.

В марте 1992 года они репатриировали в Израиль. Там ему, заслуженному инженеру-строителю, без знания языка пришлось работать и дворником, и рабочим в мастерских. Но трудолюбивая семья быстро освоилась на новом месте. Дочери стали преподавать физику и математику в старших классах школ города Холона. Внук Тимур и две внучки Лена и Эля отлично учатся, прекрасно играют на пианино и скрипке, хорошо рисуют. Старшая внучка несколько лет подряд завоевывает первое место на конкурсе школьников по знанию Танаха.

Михаила Калмановича Грайфера занесли в книгу почета “Израильский символический батальон юных борцов с нацизмом им. Ицхака Рабина”.

В 1997 году в интервью корреспонденту фонда Спилберга Михаил Грайфер сказал: “Для меня самый трагичный день – 2 декабря, день памяти моей семьи, которую уничтожили в Глуске фашисты.

Самое святое в жизни: всегда быть человеком, никому не делать зла и иметь запас, чтобы не страдала от голода семья”.

…В 2004 году Михаил Грайфер приехал отдохнуть в Друскининкай – и сердце вдруг остановилось. Тело его было предано земле, которую он освобождал, будучи юным бойцом Советской Армии.

Борис Роланд