Недавно мир отметил 130-летие выдающегося ученого и политика XX столетия, первого Президента государства Израиль Хаима Вейцмана.

Биография семьи Вейцман – это целый пласт истории, наполненный драматическими, порой, трагическими событиями и фактами. Это увлекательный сюжет для многосерийного фильма. Может, он когда-нибудь и появится. У нас есть возможность приоткрыть несколько страниц, ранее мало известных массовому читателю.

В редакции газеты “Карлин”, выходящей в Пинске, редактором которой я являюсь, оказался первый том издания “Архив еврейской истории”, подготовленный Международным исследовательским центром российского и восточноевропейского еврейства. Книга вышла в Москве в 2004 году. Ее самый объемный (150 страниц) раздел называется “Дело” Марии Вейцман 1953 года”. Уникальность материала в том, что в нем впервые публикуются архивные документы с грифом “Совершенно секретно”.

Они касаются не только непосредственно Марии Вейцман. В протоколах допросов даются ответы на вопросы о членах семьи Вейцманов.

Остановимся сначала на этой теме, потому что сведения тут наиболее объективные и точные.

ЯЗЫКОМ ПРОТОКОЛА

Итак, 11 февраля 1953 года на вопрос майора госбезопасности Иванова о родственниках и их роде занятий арестованная Мария Вейцман ответила следующее: отец мой – Вейцман Евзор Хаймович, уроженец м(естечка) Мотоль. Постоянно впоследствии проживал в г. Пинске, являлся чиновником конторы по сплаву леса, в 1911 году, когда ему было около 55 лет, умер.

Мать моя – Вейцман Рахиль Михайловна, домохозяйка, умерла в 1935 году – 78 лет.

Старшая сестра – Любжинская Мария (Мерьям) Евзоровна (умерла в возрасте 80 лет в 1946–1947 гг. в Лондоне), проживала в Варшаве, в 1914 году в связи с начавшейся войной так же, как и мы, не могла с дачи пробраться в Варшаву, поэтому вместе с мужем Любжинским Хаимом Георгиевичем прибыла в Ленинград, где он в 1917 году умер. Через некоторое время она выехала к своей дочери, проживавшей в Лондоне, где впоследствии постоянно и проживала. Подробных данных в отношении ее я не могу сообщить, так как письменной связи или иной с ней не имела. Насколько мне помнится, дочь Любжинской, которая проживает в Англии, вышла замуж за какого-то английского писателя, который ее впоследствии бросил.

Брат – Вейцман Хаим Евзорович (умер в возрасте 78 лет в ноябре 1952 года) с 17 лет проживал за границей. Вначале, после окончания университета в г. Женеве, работал на кафедре органической химии доцентом, затем переехал примерно в 1915 году в Англию, где проживал до 1947 года в Лондоне, являлся профессором биохимии в одном из университетов. Одновременно был почетным ректором Иерусалимского университета, куда периодически выезжал. После образования государства Израиль был избран президентом этого государства и занимал указанный пост до дня смерти.

Брат – Вейцман Моисей Евзорович, 70 лет, профессор химии Иерусалимского университета. Постоянно, после выезда за границу, проживает в Палестине.

Сестра – Вейцман Фрума Евзоровна, работала зубным грачом в г. Пинске. В 1911 году вместе с семьей выехала в Варшаву, где вышла замуж за польского еврея, с которым в 1913 или 1914 году выехала в Палестину, где постоянно проживала по день смерти.

Брат – Вейцман Самуил Евзорович, получил политехническое образование в Швейцарии. Возвратившись в Россию, постоянно проживал в Москве, в 1938 году был арестован за контрреволюционную деятельность, находясь в заключении, умер.

Сестра – Дунье Гита Евзоровна, лет 65, проживает в г. Хайфе (Израиль), куда выехала в 1911 году. В последнее время являлась преподавателем консерватории.

Сестра – Вейцман Анна Евзоровна, 58 лет, проживает в Израиле в г. Реховот, работает преподавателем биохимического института. До 1933 года проживала в Москве, а затем в связи с болезнью выехала в Палестину.

Анна Вейцман – это единственная моя сестра, с которой я имела регулярную переписку, в отличие от остальных моих родственников, с которыми никакой связи я не поддерживала.

Брат – Вейцман Хиель Евзорович, 48 лет, проживает в г. Хайфе (Израиль) в одном доме с Гитой. За границу Хиель выехал в 1911 году в г. Берлин, откуда после окончания 3-годичной агрономической школы переехал в Палестину, где постоянно проживает.

Сестра – Вейцман Мина Евзоровна, самая младшая. В 1911 году выехала в Палестину, где умерла в 1925 году.

Муж мой – Савицкий Василий Михайлович, 1885 года рождения, уроженец г. Куйбышева, с 1918 года до момента ареста проживал со мной. Арестован он был в 1949 году за антисоветскую деятельность, в данное время отбывает наказание в Иркутской области.

ВОПРОС: Вы арестованы за вражескую работу, которую проводили против Советского государства. Рассказывайте о ней.

ОТВЕТ: Никакой вражеской работы против Советского государства я не проводила, а поэтому ничего показать в этой части не могу.

ВОПРОС: Неправда. Известно, что продолжительное время занимались преступной антисоветской деятельностью. Говорите по существу.

ОТВЕТ: Преступной антисоветской работы я не проводила.

Допрос окончен в 06 час. 05 мин. 12 февраля 1953 года.

Протокол мною прочитан, ответы на вопросы с моих слов записаны правильно: Вейцман.

ДОПРОСИЛ:

Пом(ощник) нач(альника) отд(еления) Следотдела 2-го Упр(авления) ГРУ МГБ СССР, майор госбезопасности Иванов.

Любопытно, что допрос начат в 23 часа 50 минут и закончен в 6 часов 5 минут утра 12 февраля, то есть продолжался всю ночь.

КТО ЕСТЬ КТО

Невольно обращает на себя внимание высокий образовательный уровень детей Вейцманов. Хаим и Моисей – профессора. Высшее образование получили также Фрума, Ехиль, Самуил, Мария, Анна и Гита. Не будем при этом забывать, в какое время они жили. Существовало открытое ограничение на поступление евреев в вузы России, поэтому Вейцманы учились в основном в Германии и Швейцарии.

Напомним, что Рахель-Лея Вейцман родила 15 детей, трое из которых умерли в младенчестве.

Прежде чем перейти непосредственно к “делу” Марии, остановим внимание читателей на ее брате Самуиле. Дома его звали Шмуэль. В официальной справке МГБ читаем: “Вейцман Самуил Евзорович, бывший член еврейской объединенной социал-демократической партии, являлся заместителем председателя центрального правления ОЗЕТ (Общества Земельного Устройства Еврейских Трудящихся). В 1930 году репрессировался за вредительство, а в 1939 году расстрелян как английский шпион”. Мария, вспомним, на допросе ответила о нем более дипломатично: умер в заключении.

“Разобравшись” с бундовцем Самуилом Вейцманом, органы МГБ взялись за его младшую сестру Марию. Окончив медицинский факультет Цюрихского университета, она еще до революции вернулась в Россию, где вместе с мужем вела скромную жизнь, работая врачом Госстраха. Не было в ее жизни политики, не было повода привлечь ее к шумным процессам, хотя в “разработке” органов она находилась постоянно.

До войны раскрутить “дело” Марии Вейцман не удалось. Но вот объявлено “дело врачей”, носившее ярко выраженный антисемитский характер. Собрав 1 декабря 1952 года членов Бюро Президиума ЦК, Сталин заявил, что “среди врачей много евреев-националистов”, а “любой еврей-националист – это агент американской разведки”. Следом Сталин разразился критикой в адрес чекистов, у которых “притупилась бдительность”. Одновременно резкой критике подверглось руководство советской разведслужбы, которое обвинялось в либерализме, в “гнилых и вредных рассуждениях” о ненужности такого важного, с точки зрения Сталина, средства как террор, а также в том, что за последний год не арестовало ни одного иностранного шпиона.

Вскоре было образовано ГРУ – Главное Разведывательное Управление. Руководителем его был назначен С. Огольцов, один из главных организаторов операции по устранению знаменитого режиссера и актера, еврейского общественного деятеля Соломона Михоэлса.

В структуре ГРУ был сформирован 13-й (“антисионистский”) отдел, на который была возложена задача по борьбе с “пятой колонной” внутри страны. Именно он вел расследование “дела” Марии Вейцман, что свидетельствовало о высокой степени важности, придававшейся ему властями.

Санкции на арест Марии Вейцман министр госбезопасности С. Игнатьев попросил у секретаря ЦК КПСС Г. Маленкова 7 февраля 1953 года.

Но, как говорят архивные документы, активная “оперативная разработка” Лубянкой сестры Президента Израиля началась еще в июне 1948 г., когда тогдашний министр госбезопасности В. Абакумов поставил в известность Сталина, Молотова, Жданова и Кузнецова, что Мария Вейцман в свое время очень лестно отзывалась о Троцком и Радеке, заявляя, что “умнее их в СССР нет людей”, а в “последнее время стала выражать стремление выехать в Палестину. За все это она попала под “чекистское наблюдение”.

В 1949 г. за “антисоветскую деятельность” был арестован муж М. Вейцман В. Савицкий, работавший инженером в конторе “Союзшахтоосушение” Министерства угольной промышленности.

Саму же Марию Вейцман арестовали 10 февраля 1953 года в разгар “дела врачей” – последней репрессивно-пропагандистской акции Сталина, которую, к счастью для многих, тот, отойдя в мир иной, так и не смог довести до конца. Мы воспроизведем ордер на арест Марии Евзоровны Вейцман.

ДОКЛАДНАЯ НА ИМЯ МАЛЕНКОВА

Накануне, 7 февраля на имя Г. Маленкова министр госбезопасности С. Игнатьев отправил докладную, которую заканчивает такими словами: “МГБ СССР считает необходимым Вейцман Марию Евзоровну арестовать”. А начинает он с обоснования подобного вывода: “Докладываю, что МГБ СССР разрабатывается сестра бывшего Президента государства Израиль Вейцмана Х. Е. – Вейцман М. Е., 1893 года рождения, уроженка города Пинска, еврейка, беспартийная, работает врачом Госстраха. Установлено, что Вейцман М. Е. на протяжении ряда лет среди своего окружения проводит сионистскую агитацию, с враждебных позиций критикует советскую действительность, возводит гнусную клевету на руководителей партии и Советского государства и проявляет крайнюю озлобленность к главе Советского правительства. В силу своих убеждений, Вейцман М. Е. постоянно вынашивает мысль выехать из Советского Союза в Палестину”.

Характерно, что допросы Марии Вейцман в основном велись ночью и продолжались по 5–6 часов. Особенно усердствовал следователь Иванов. Он упорно добивался, чтобы подсудимая признавалась в своих антисоветских взглядах и прочих преступлениях.

Приведу несколько примеров. 13 февраля (опять же ночью) Марии Вейцман был задан вопрос о характере якобы проводимых на ее квартире сборищ. Вот как ответила подследственная:

– На этих сборищах, нисколько не скрывая своих антисоветских националистических взглядов, мы восхваляли Израиль, созданный благодаря героизму, мудрой внешней политике евреев. Израиль является национальным государством, где люди живут в довольстве и согласии. Во всем этом немалая заслуга и моего брата – Хаима Вейцмана. Я лично была от такого события в таком восторге, что, услышав по радио о признании Государства Израиль Советским Союзом, от радости, охватившей меня, некоторое время находилась в обморочном состоянии”.

Мы хорошо знаем, как добивались на Лубянке нужных ответов следователи-палачи. “Раскалывались” даже сильные духом и телом военачальники, подписывая все, что им подсунут. Думается, и Мария испытала на себе такое давление. Иначе как могла женщина, находящаяся в здравом уме, подписать в протоколе от 20 марта такие слова: “Действительно, мы в своей озлобленности на Советскую власть и ее вождей дошли до того, что злорадствовали даже по поводу смерти Жданова. И больше того, мы высказывали пожелания смерти Сталина, сопровождая это истинной клеветой. Однако прошу поверить мне, что это происходило между мной и Савицким в стенах нашей квартиры. Никого иного в эти наши высказывания мы не посвящали”.

Любопытно, что фамилии Жданова и Сталина в печатный протокол были вписаны следователем от руки. Явно, чтобы усилить эффект и компромат.

Очень долго допрашивали Марию Вейцман по поводу ее посещения с сестрой Анной Палестины в 1926 году. Следствие хотело придать безобидной поездке политический, сионистский характер. Но Мария отвергла все эти обвинения и сказала, что о визите просила мать. Она уже была в преклонном возрасте и нуждалась в моральной помощи. Что касается материальной поддержки, то ей создал прекрасные жизненные условия брат Хаим. Жила мама в Хайфе в собственном двухэтажном доме. Дети, бывшие в это время в Израиле, все время выделяли ей необходимые деньги.

ЗВУЧИТ ПРИГОВОР

Тем не менее, несмотря на всю абсурдность обвинительного заключения, составленного 28 июля 1953 года, Особым Совещанием Мария Вейцман была осуждена на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Но тут же освобождена по случаю всеобщей амнистии. В годы горбачевской перестройки Мария Вейцман в соответствии с заключением Генеральной Прокуратуры СССР от 14 марта 1989 года была реабилитирована.