Библиотека журнала "МИШПОХА" Серия "Мое местечко". "УНЕСЕННЫЕ ВЕКОМ".








СВИДЕТЕЛЬ КРОВАВОЙ ТРАГЕДИИ

Свидетель кровавой трагедии

Больше десяти лет назад, когда вместе с историком Михаилом Рывкиным мы писали книгу «Породненные войной», рассказывающую о русских, белорусах, поляках, людях других национальностей, которые спасали евреев в годы войны, произошла моя первая встреча с Яковом Рувимовичем Могильницким.

Мы стояли у памятника в Добеевом Мху, и Яков Рувимович сказал:

– Здесь, в братской могиле, лежат моя мама и сестра. Если бы мне не удалось обмануть в последний момент судьбу, здесь должен был лежать и я.

А потом я услышал подробный рассказ о событиях тех дней.

«До войны мы жили в Витебске. Я успел окончить пять классов. Был в доме единственный мужчина. Понимал, что надо заботиться о маме, сестре. В конце июня 41-го года решили, что надо эвакуироваться. Я нашел бесхозную подводу. Сначала мы хотели ехать на восток. Но наша соседка (у нее было трое маленьких девочек) сказала, что в Шумилино бедных евреев никогда не трогали. У нее там живет сестра… Тогда мы были готовы верить любым наивным словам. В общем, погрузились мы на подводу: мама, сестра, соседка с тремя детьми. Положили кое-какие пожитки и поехали. Это было в начале июля. Навстречу нам уже шли немецкие части. Мы слышали, что фашисты уничтожали всех евреев. Однажды, когда рядом с нами остановился немецкий солдат, тогда он мне показался пожилым, я спросил у него на идише:

– Скажите, это правда, что немцы убивают всех евреев? – Он хорошо понял мой вопрос, посмотрел на меня и ответил:

– Да, это правда, мальчик, – и дал кусок хлеба.

Мама начала плакать, соседкины девочки тоже. Но куда нам было деваться? Кругом немцы. И мы решили продолжить путь до Шумилино.

(Люди, в силу разных причин, надеялись, что сумеют обмануть судьбу. Не смотря на то, что Шумилино находится на железной дороге и эвакуироваться было, хотя и очень трудно, но возможно, это сделали всего несколько десятков семей. Мы знаем о Нахамкиных, Галынкиных, Старосельских, Каберманах, Галерманах, Иоффе – А.Ш.)

– Первые недели нас никто не трогал, – продолжает рассказ Яков Рувимович Могильницкий. – Потом немцы организовали полицию.

Полицаи стали издеваться над евреями, избивать их, забирали все, что им приглянулось, непокорных расстреливали.

По соседству с Ханой Эдельштейн жил полицай. Хана пошла забрать у него свой котелок. Полицай забил ее до смерти этим котелком.

Где-то через месяц после нашего прихода в Шумилино, в том районе города, где сейчас кладбище, отвели несколько домов, русских оттуда выселили и стали в них сгонять евреев из всего городка. Так появилось гетто. (Оно находилось на улице Почтовой, современное название – улица Пионерская – А.Ш.) – продолжает рассказ Яков Рувимович Могильницкий. – Этот район огородили колючей проволокой. На ней висели банки, склянки, они звенели, если кто-то дотрагивался до ограждения. На вышке сидел полицейский с пулеметом. Он открывал огонь по каждому, кто подходил к запретной черте. Чем мы питались? Передавали за пределы гетто все, что мы сумели второпях взять с собой из дому: одежду, у кого-то были часы, у кого-то обручальные кольца. Оттуда нам приносили хлеб, картошку. Когда происходил обмен, некоторые полицаи делали вид, что у них есть срочные дела, отходили в сторону, а потом брали за это деньги, золото. Мужчин водили на работу. Неподалеку была железнодорожная станция. Там узники разгружали вагоны.

Я умудрялся ночью проползать под ограждением гетто и уходил в деревню, – рассказывал Яков Могильницкий. – Там что-нибудь обменивал и возвращался обратно с едой для мамы и сестры.

Так продолжалось четыре месяца. В середине ноября все стали понимать, что не сегодня – так завтра немцы расстреляют узников гетто. Да полицаи и не скрывали этого. Говорили, что скоро всем евреям конец.

Двое стариков в гетто повесились. Наверное, от безысходности, от чувства бессилия, оттого, что ничем не могли помочь ни детям, ни внукам.

И если раньше Яшина мама боялась, когда ее сын уходил за продуктами, то теперь она сама стала выпроваживать его из гетто. Однажды Яша ушел и двое суток ходил по деревням, все обменял, и когда уже возвращался обратно, его задержал какой-то мужчина:

– Ты чего лицо прячешь? Думаешь, не вижу, кто ты. Не ходи туда. Ваших всех расстреляли.

Яша побежал в гетто. Его остановила женщина и тоже сказала:

– Не ходи туда. Ты ничего не сделаешь. Всех ваших сегодня утром расстреляли.

Уже потом узнал Яков Могильницкий подробности этого расстрела. До места казни надо было идти метров пятьсот. Стоял дикий вой, плач, крики. А палачи смеялись и говорили: «Вы же к поезду идете. Поедете в Палестину. Хотели туда, немцы вас отправляют». Это было 19 ноября 1941 года.

Яшу спасли мужественные люди Голиковы-Кутенко из села Пятницкое. Они удостоены звания Праведники Народов Мира. Яша Могильницкий попал в партизанский отряд, после освобождения Белоруссии пошел служить в Советскую Армию, хотя был еще не призывного возраста. Дошел с армией до Кенигсберга, служил на Дальнем Востоке.

Сбежала из Шумилинского гетто и Ася Наумовна Петровская. Она 1923 года рождения. Довоенные подруги звали ее Бася. Она скрывалась в деревне Казьяны, а потом попала в партизанский отряд 1-й Белорусской партизанской бригады.

Молодежь в гетто пыталась организовать сопротивление. Попытки были скорее отчаянные, чем результативные.

Как вспоминала довоенная жительница Шумилино Зинаида Михайловна Лишакова: «Наверное, летом 1941 года, точную дату не помню, 12 еврейских юношей свезли к деревне Стариновичи в двадцати километрах от Шумилино. Их заставили рыть яму, а потом в ней же закопали всех… Троих погибших я знала. Это Эстрав Залман, Нейман Снеер и Шенькин…

14 октября гетто расстреляли в вырытой накануне огромной яме. (Думаю, свидетельница ошибается в дате. Это произошло 19 ноября.) После их гибели гитлеровцы прочесывали местечко и, найдя евреев, расстреливали. В тот день погибли мои одноклассники: Роза Будневич, Шамес Абрам и Полина, Эльза Магадей, Вера Кац, Люся Татарская, Люся и Хана Стеркины. Погибли они со своими семьями. Такая же участь постигла мою учительницу Эйдлину Розу Самуиловну и ее трехлетнего сына, семьи Эстравых, Масарских, Уздиных, Петровских, Гольштейн».

(Цитируется по книге Г. Винницы «Горечь и боль», Орша, 1998 г.)

 

HLPgroup.org
© 2005-2012 Журнал "МИШПОХА"