Самуил (Шмуэл-Нохим) Плавник, известный белорусский писатель Змитрок Бядуля, родился в небогатой еврейской семье.
Отец Хаим (Ефим) был арендатором, зимой работал на лесозаготовках. Иногда занимался мелкой торговлей, любил музыку — играл на скрипке. Мать, Хана Плавник (в девичестве Рабинович), работала швеей.
В семье было семеро детей: Самуил (1886-1941), Матвей (1903-1988), Израиль (1905-1941), Мария (1892—?), Ирина (1901-1976), Евгения (1903-1981), Софья (1912-1998). Еще двое детей умерли младенцами.
У деда, кузнеца и медника, была неплохая библиотека. На полке, кроме Талмуда и других религиозных книг, стояли тома «Металлическое дела», «Геометрии», «Математики» и др. Его дети — трое сыновей и четыре дочери, — получили начальное образование. Между старшей и младшей дочерьми была разница в 25 лет.
Вот что пишет о классике белорусской литературы Змитроке Бядуле его внучка Анна Плавник. Письмо было прислано в редакцию журнала «Мишпоха» в начале 2000-х годов.
«Детство дедушки Змитрока Бядули (Самуила Ефимовича Плавника) 1886-1941 г.г.
Мой дедушка родился в 1886 г. в местечке Посадец бывшей Виленской губернии (ныне Минской области Логойского района). Он был старшим ребёнком в семье. Прадед моего дедушки был раввином. Семья была бедная и дать хорошее образование всем сыновьям не удалось. Поэтому дед и отец моего дедушки были ремесленниками. Так мой дедушка был правнуком двух раввинов (со стороны отца и матери).
Маленького Самуила очень любили в семье – он был старшим сыном и внуком. Первым учителем Самуила был его дедушка – учил внука читать и писать на иврите. Самуил был способным ребёнком – любил рисовать, играл на скрипке. В семь лет Самуила отдали в ешибот (еврейскую религиозную школу). Старшего сына очень хотелось выучить на раввина.
У родителей Самуила было девять детей (двое умерли маленькими) и старшему сыну необходимо было помогать семье. Поэтому Самуил оставил учёбу в ешиботе и стал работать учителем, а потом занялся литературным трудом – писал сперва на иврите и идиш, потом на русском и белорусском.
Кстати говоря, учёба Самуила в ешиботе не только дала ему хорошее образование, но и спасла ему жизнь и жизни двум классикам и основателям современной белорусской литературы – Якубу Коласу и Янке Купале. В 1939 году, когда были репрессированы почти все белорусские писатели, НКВД БССР уже выписал ордера на арест Янки Купалы, Якуба Коласа и Змитрока Бядули. Докладывая Сталину о ситуации в Белоруссии, тогдашний секретарь ЦК КП БССР Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко рассказал Сталину об этих ордерах и упомянул, рассказывая подробно о каждом писателе, что Змитрок Бядуля в юности учился в ешиботе.Сталин приказал своему секретарю Поскребышеву вызвать Змитрока Бядулю в Кремль. Поговорив с моим дедушкой, Сталин сказал знаменитую фразу: “Ликвидировать ордера на арест Купалы, Коласа и Бядули и выдать им ордена!”. Так встретились бывший семинарист Сталин и бывший ешиботник Змитрок Бядуля. И благодаря этому разговору Змитрока Бядули со Сталиным была спасена жизнь классиков белорусской литературы. Эту историю я знаю из дневника моего деда, написанного на идише.
В 1912 г. Змитрок Бядуля переехал в Вильно. Тогда там издавалась первая белорусская газета “Наша Нiва”. Янка Купала был её редактором, а Змитрок Бядуля – секретарем. Редакция состояла из двух человек. В газете “Наша Нiва” Змитрок Бядуля начал печатать свои произведения на белорусском языке. Он дружил с белорусскими литераторами Якубом Коласом, Янкой Купалой, Цёткой (Алоизой Пашкевич), Владиславой Луцевич – будущей женой Янки Купалы. В 1915 г. в связи с приближением боевых действий во время I-й Мировой войны Змитрок Бядуля переехал в Минск (в армию дедушку не призвали из-за состояния его зрения). В Минске Змитрок Бядуля работал в Еврейском комитете помощи жертвам войны. Сюда в те годы приехал белорусский поэт Максим Богданович, он был болен туберкулёзом. Змитрок Бядуля приютил Максима Богдановича у себя (Бядуля жил тогда вместе со своими сёстрами Реней и Геней). Сестры Бядули ухаживали за больным Богдановичем. Мой дедушка оплатил лечение Максима Богдановича в Крыму. Змитрок Бядуля жил в доме, где проходил I-й съезд РСДРП в Минске. Жили Змитрок Бядуля, его сестры и Янка Купала с женой в одном доме. Дедушка часто вспоминал смешной эпизод. Янка Купала и его жена Владислава Францевна часто ссорились и тогда Владислава Францевна кричала: “Бядулька, ратуй!”. Мой дедушка приходил на их половину дома (Змитрок Бядуля занимал правую половину дома, а Янка Купала – левую) и мирил супругов.
Однажды Владислава Францевна закричала: “Бядулька, ратуй!”. Дедушка вбежал в комнату, где ссорился Купала и Владислава Францевна и получил тарелкой в лицо (у деда остался еле заметный шрам на переносице на всю жизнь). Янка Купала закричал на жену: “Владка, вар’ятка, што ты нарабіла!”. Кстати, это прозвище осталось за Владиславой Францевной на всю жизнь. Она была неравнодушна к Бахусу, как и сам Янка Купала.
Янка Купала и Змитрок Бядуля очень дружили. Во время Гражданской войны, когда в Минске постоянно менялась власть и нередко во время очередной смены власти начинались еврейские погромы, Янка Купала спас Змитроку Бядуле жизнь. Когда в Минске хозяйничали белополяки, они ворвались в дом и стали искать евреев. Янка Купала вышел на крыльцо и сказал по-польски: “Здесь живут только поляки, уходите отсюда!”. И погромщики ушли – это спасло жизнь Змитроку Бядуле и его сестрам!
Познакомились дедушка и бабушка в середине 20-х годов, хотя их первая встреча произошли в 1916 г. в Минске, куда семья бабушки попала как беженцы во время I-й Мировой войны. Змитрок Бялуля работал в Еврейском комитете помощи жертвам войны, а бабушка училась на фельдшерских курсах и помогала семье – забирала бельё из мастерской, где шили для раненных фронтовиков. В этой мастерской работали её старшие сестры и Маша помогала им, отвозила бельё на воинские склады. Змитрок Бядуля в тот день тоже привёз готовое бельё и они встретились на воинских складах. Бабушка рассказывала, что она стала помогать деду – объясняла к кому надо обратиться, как сложить бельё и так далее. Бабушка уже много раз сдавала бельё, а дедушка приехал туда в первый раз. Змитрок Бядуля и Маша разговорились и дед сказал: “Будем знакомы, Бядуля – белорусский писатель”. Маша рассказала Змитроку Бядуле, что ещё в Гродно читала его произведения, а также интересовалась белорусской литературой – читала произвепдения Янки Купалы, Якуба Коласа, Максима Богдановича. Маша рассказала, что в Гродно жила знаменитая польская писательница Элиза Ожешко, которая очень хорошо относилась к евреям, и они её очень уважали. Бабушка любила произведения Элизы Ожешко и читала её романы по польски. Она рассказала деду об учёбе в еврейской казенной гимназии в Гродно, о своей учёбе на фельдшерских курсах в Минске и они расстались, чтобы встретиться через 10 лет! Дедушка потом часто рассказывал бабушке, что молодые белорусские литераторы и классики белорусской литературы – Янка Купала и Якуб Колас восхищались бабушкиным образованием и говорили деду: “Змітрок, якая ў цябе адукаваная жонка!”. Бабушка знала французский, немецкий, идиш, иврит. Разумеется, бабушка прекрасно знала русскую и тогдашнюю белорусскую литературу. Она получила классическое образование. Когда бабушка и дедушка вновь встретились в 1926 году, Змитрок Бядуля уже был знаменитый белорусский писатель, его произведения изучались в школах. При встрече бабушка рассказывала моему деду о своей работе медицинской сестрой.
После окончания учёбы бабушку направили на работу в больницу. Советско-польская граница 1921 года разделила Беларусь и моя прабабушка со старшими детьми решила вернуться в Гродно. Ей не нравилось, что Советская власть закрыла все синагоги. Когда родные прощались на вокзале, прабабушка сказала Маша: “Доченька, я же тебя больше никогда не увижу”. – “Не переживай, мама, скоро и в Польше победит революция и мы будем видеться, как прежде!” – “Тогда я буду молиться за победу революции в Польше!” – ответила моя прабабушка Маше.
Моей бабушке довелось как медсестре ассистировать при операции по удалению аппендикса у Червякова. Когда она рассказала Червякову (тогдашнему Председателю правительства БССР) о прощании со своей мамой на вокзале, тот смеялся так, что у него разошлись операционные швы и его пришлось зашивать ещё раз. Бабушка перешла на работу в еврейский детский дом, который финансировался еврейской благотворительной организацей “Джойнт”. В этом детском доме находили приют дети, чьи родители погибли во время еврейских погромов от рук бандитов всех мастей. В этот детский дом привезли группу ребятишек из Западной Белоруссии. Среди них был очаровательный четырёхлетний малыш Мишенька. Он очень понравился моей бабушке и она решила его усыновить. Её все отговаривали – и родственники, и коллеги по работе. Но бабушка записала Мишу на свою фамилию, официально оформила усыновление, хотя малыш продолжал жить в детском доме и называл мамами мою бабушку и других медицинских сестёр, которые там работали. В 1925 году в детский дом приехала семья богатого нэпмана, владельца магазина из г. Харькова. Семья была бездетная и им очень хотелось усыновить ребёнка. Так уж получилось, что состоятельной чете приглянулся бабушкин приёмный сын Миша. Бабушка расстроилась и не хотела его отдавать. Директор детского дома врачи, воспитатели, медсёстры – все наперебой её уговаривали, что малыш будет счастлив в приёмной семье: они обеспеченные люди, ребёнок им так нравится и так похож на них и моя бабушка согласилась отдать им мальчика. Услышав эту историю про приёмного сына, дед тут же сделал бабушке предложение. Он решил – если Маша смогла полюбить приёмного сына, то какой же прекрасной женой и мамой она будет!
Мой дед и бабушка оказались очень красивой и счастливой парой – они прожили вместе до 1941 года, когда дедушка умер в эвакуации в г. Уральске (Казахстан).
Дед был кареглазый шатен с курчавыми, вьющимися волосами, а бабушка – голубоглазая брюнетка. Когда их видели вместе, то друзья и родственники восхищенно говорили: “Какая вы красивая пара!”. К сожалению судьба бабушки сложилась трагически – все её братья и сёстры погибли во время Второй Мировой войны – были расстреляны фашистами кто в Гродно, кто в Минске со своими семьями. У деда и бабушки была большая разница в возрасте – дед был старше бабушки на 14 лет. Янка Купала часто шутил по поводу того, что дед поздно женился, по поводу любовных приключений деда – у евреев тогда было принято – никаких любовных связей после брака, и дед после брака был примерным семьянином. Но до свадьбы, будучи молодым человеком, ещё до революции, дедушка влюбился в балетную танцовщицу из Мариинского театра. Янка Купала и Якуб Колас часто подшучивали над дедом по поводу его увлечений театром и актрисами. Дедушка очень любил театр и часто сам участвовал в самодеятельных спектаклях в Вильно и Минске. Змитрок Бядуля часто приходил на спектакли как профессиональных так и самодеятельных коллективов – белорусских, еврейских, польских и русских. А в еврейских и белорусских самодеятельных спектаклях он участвовал сам и по свидетельству других участников спектаклей – очень успешно, ему всегда аплодировали, его выступлениям отмечались в печати – тогдашних еврейских и белорусских изданиях. Дедушка прекрасно играл на скрипке и хорошо рисовал, часто участвовал в спектаклях не только как актёр, но и музыкант, и художник-оформитель. В моём архиве сохранилась фотография – Змитрок Бядуля среди участников белорусской художественной самодеятельности Вильно 1915 г.
Змитрок Бядуля интересовался положением евреев в тогдашней Европе, эмиграцией в Палестину и созданием там еврейского национального государства. Он писал статьи, как тогда говорили «по еврейскому вопросу». Горячо поддерживал идею сионизма о создании еврейского государства в Палестине. В 1918 г. в Минске вышла книга Змитрока Бядули “Жыды на Беларусі. Бытавыя штрыхі”. Менск. Друкарня Я.А. Трынблята. 1918. На белорусском языке.
Дедушка напечатал статью в белорусской газете. Статья называлась “Па дарозе да сваёй Бацькаўшчыны. Уражанні ад канферэнцыі сіяністаў Беларусі ў Мінску: 30/XII-19 г.”. Так Змитрок Бядуля знакомил белорусских читателей с еврейским национальным движением. В годы Советской власти Змитрок Бядуля стал известным литератором, наставником литературной молодёжи, редактором журнала “Зоркi”, журнала “Наш край”.
Ещё до революции в 1913 г. был опубликован сборник лирики “Абразкi”. В 1911 – 1912 гг. дедушка публиковал стихи на русском языке в журналах “На берегах Невы” (Санкт-Петербург) и “Маладыя парывы” (Вильно). В советские годы в печати публиковалось много литературных произведений деда. В 1922 и 1925 г.г. публикуются сборники поэзии “Под родным небом” и “Бурелом”. В 1923 и 1926 гг. публикуются книги прозы “На зачарованных гонях”, “Апавяданнi”. В 1927 году была опубликована знаменитая повесть Змитрока Бядули “Салавей”. В 1937 г. по этой повести был снят первый звуковой фильм на киностудии “Беларусьфильм”. Белорусский театр (Театр имени Янки Купалы) поставил по повести “Салавей” спектакль. И фильм, и спектакль по повести “Салавей” были с восторгом приняты белорусскими зрителями. Автором пьесы и киносценария по повести “Салавей” был сам Змитрок Бядуля.
О работе Змитрока Бядули в театре и кино сохранились воспоминания Леонида Рохленко – знаменитого белорусского актёра и режиссёра и Михаила Таубе – тогда начинающего белорусского кинематографиста. Сохранились интересные воспоминания Станислава Шушкевича, одного из начинающих тогда молодых белорусских литераторов. Станислав Шушкевич был одним из тех, кого Змитрок Бядуля ввёл в тогдашнюю молодую белорусскую литературу, помогал своими советами, печатал их произведения в журналах, которые редактировал. В те годы Змитрок Бядуля переводил Шолом-Алейхема – классика еврейской литературы с идиша на белорусский язык. Змитрок Бядуля считается лучшим переводчиком Шолом-Алейхема на белорусский язык.
На встрече с молодыми литераторами Змитрок Бядуля рассказывал о своих переводах и упомянул о годах жизни в Вильно, о том, как он и Янка Купала были в гостях у княгини Родивил. Княгиня решила пригласить к себе на обед редактора и секретаря газеты “Наша Нiва”. Она говорила по польски, что у белорусов уже появляется своя литература на родном языке. Вот и её горничная читает газету “Наша Нiва” и говорит, что эту газету любят белорусы за то, что она издается на их “родной мове”. Княгиня предложила Янке Купале и Змитроку Бядуле издать Святое Евангелие на белорусском языке, чтобы белорусы молились на “сваёй роднай мове”. Змитрок Бядуля сказал княгине, что у издателя газеты “Наша Нiва” нет средств на это издание. Княгиня после этого разговора переслала издателю “Нашай Нiвы” 300 рублей на издание и перевод на белорусский язык. Но началась Первая мировая война и “Нашу Нiву” закрыли военные власти. Так издание Евангелия на белорусском языке в те годы не осуществилось. Эти воспоминания Станислава Шушкевича опубликованы в книге “Успамiны пра Змітрака Бядулю”, Мінск, “Мастацкая літаратура”, 1988 г., стр. 115-118.
В 1937 годы в Совестком Союзе началась очередная волна репрессий. На этот раз репрессии коснулись творческой интеллигенции. Змитрока Бядулю несколько раз вызывали в НКВД, говорили ему, что он польский шпион и угрожали посадить его и всю его семью. Дедушка держал наготове узелок с бельём и спал не раздеваясь. Деду повезло – его не арестовали, а вот его другу Изи Харику – известному еврейскому поэту, гордости еврейской советской литературы пришлось испытать всю тяжесть сталинских репрессих – его расстреляли, а его жену Дину Звуновну посадили на 20 лет в лагеря, их маленькие сыновья Юлий и Давид попали в детский дом и погибли.
Еврейскому поэту Ури Финкелю Змитрок Бядуля рассказывал как он выбрал свой псевдоним.
Змитрок Бядуля – это фольклорный образ, который сотворила народная фантазия – герой ходит по дорогам Беларуси и утешает народ своими песнями. Дедушка посвятил этому герою стихотворение “Гусляр”.
Некоторые сюжеты произведений дедушка брал из жизни своей семьи. Например, рассказ 20-х годов “У вас ёсць муж”. Сюжет ему подсказала моя бабушка. Как только моя бабушка вышла замуж, её тут же уволили с работы. Ей сказали: “У вас теперь есть муж, он будет вас кормить, а у нас много молодых незамужних медиинских сестёр, они должны помогать своим семьям”. В годы НЭПа в Белоруссии замужним женщинам не надо было работать, муж мог содержать семью. Дедушка написал по этому поводу рассказ “У вас ёсць муж”.
В 1939 г. дедушка написал автобиографическую повесть “У драмучых лясах”, на русском языке название – “В дремучих лесах”. В этой повести дедушка описал своё детство, учёбу, своих родных и родной Посадец. Герой повести разбойник Тихон, белорусский Робин Гуд только не из Шервудского леса, а из белорусских лесов. Защитник беднях и обездоленных, разбойник Тихон карал богатых за их издевательства над бедняками и крепостными, а награбленное у богатеев раздавал бедным. Про этого народного защитника дедушке рассказали его тётка и дядя, которые помнили Тихона в молодости. Тихон заступился за евреев из местечка, над которыми издевался местный пан. Среди этих евреев была и бабушка Змитрока Бядули, которую пан приказал наказать плетьми за то, что она дала хлеба беглому панскому конюху. Тихона убило посланное царское войско. Он погиб обороняясь от царских солдат. У белорусов и евреев округи и местечка Посадец всегда была добрая память о белорусском Робин Гуде. На его могилу приходили и евреи, и белорусы, православные и католики. Память о нём долго жила в Посадце. Этот образ разбойника-заступника за народ дедушка использовал и в повести “Салавей” Повести Змитрока Бядули “В дремучих лесах” и “Соловей” – это замечательные исторические хроники и готовые сценарии кинофильмов!
В 1939 г. Змитрок Бядуля был награжден орденом Трудового Красного Знамени и вместе с другими белорусскими классиками – Якубом Коласом и Янкой Купалой.
Змитрок Бядуля много писал для детей – сказки “Мурашка-Палашка”, “Серебряная табакерка”, стихи, рассказы. Спектакль “Поминальная молитва” по Шолом-Алейхему в перероде Змитрока Бядули пользуется неизменным успехом у зрителя».
О предвоенных годах и внезапной смерти Самуила Плавника вспоминает его брат Матвей Плавник: «В последние годы перед началом войны, Самуил с семьей жил в Минске на ул. Долгобродской, а я жил очень близко и часто у них бывал. Каждый раз, когда я приходил, видел там молодых писателей, которые к нему обращались с разными вопросами, а также студенты приходили. Самуил с большой радостью принимал людей, которые к нему обращались с любыми просьбами. Они всех принимали, как хороших гостей.
До начала войны Самуил находился в командировке в Хойниках, а жена его с детьми была в Пуховичах в Доме отдыха писателей. Как только началась война, писатель сразу вернулся в Минск и с матерью ушли, дошли пешком до Борисова. С Борисова поездом доехали до города Пижма Горьковской области. Здесь он устроился работать в редакцию, дали ему отдельную комнату для жилья.
Долгое время Самуил не знал, где находится его жена с детьми, живы ли они и очень страдал.
Писатель Лифшиц узнал, где семья писателя, и ему написал, что они в городе Бурасы Саратовской области. Самуил написал жене письмо, интересовался, как они устроились и если в Бурасах лучше, тогда он с матерью приедет к ним. Мария Исаковна в ответном письме написала, чтобы он с матерью приезжал. Они сразу уехали туда. Через некоторое время немцы начали бомбить Бурасы и многие из приезжих оттуда уезжали. Писатель с семьей тоже уехали в Уральск. На последней станции, не доезжая Уральска, Самуил пошёл за кипятком и в это время поезд отправился.
Самуил бежал, догнал поезд и вскочил в вагон, схватил жену за руку и скончался.
Он умер 3 ноября 1941 года в самом расцвете творческого возраста, ему было всего 54 года».
Семья Змитрока Бядули была гостеприимная, доброжелательная, эрудированная. Вот как вспоминает о жене писателя и о своей бабушке Анна Плавник.
«Детство моей бабушки Марии Исаковны Плавник-Бядуля (1900 – 1984 гг.)
(Из архива Марии Исаковны Плавник-Бядуля).
Моя бабушка родилась в 1900 г. в Гродно, в семье помощника раввина гродненской синагоги. Семья жила на высоком берегу Немана. Это место называлось Фордштат – верхний город. В те времена семьи были многодетные: бабушка была восьмым ребёнком в семье. Она рассказывала, что семья жила настолько бедно, что дома у них была только одна кровать – для родителей, все дети спали на полу. Мою прабабушку соседи называли “Добрая Рахиль”. Она всегда помогала соседям – евреям, белорусам, полякам и русским. Моя прабабушка Рахиль была единственным ребёнком в семье – её мать умерла при родах.
Есть семейная легенда, что мой прапрадед – отец Рахили, каждый месяц, пока дочке не исполнился один год, взвешивал ребёнка, и сколько она весила, столько золотых монет он отдавал в цдаку (на помощь бедным). Соседями родителей бабушки была семья смотрителя спасательной станции. Дочка смотрителя и моя бабушка были ровесницами, одну и другую звали Маша. Соседи звали их Маша – беленькая и Маша – чёрненькая. Девочки вместе учились плавать – надевали пробковые спасательные пояса, каждый раз все более лёгкие и к концу лета на спор переплывали Неман.
Еврейские дети учились в еврейских школах. Эта учёба хорошо описана в автобиографической повести Змитрока Бядули “В дремучих лесах”.
В конце XIX века стали открываться еврейские казенные училища, где кроме традиционного образования дети получали ещё и полный курс русской гимназии. В такой женской еврейской казенной гимназии училась моя бабушка и её сестры. Когда прабабушка Рахиль спросила, зачем нужно учить девочек в гимназии. Прадед ответил ей: «Сейчас богатые еврейские женихи ищут не только красивых, но и образованных невест». Моя бабушка и все её сестры были красавицами. В начале XX века в Гродно проводился конкурс красоты. Разумеется, он проводился иначе, чем в наше время. Девушки должны были продемонстрировать свои способности в кулинарии и рукоделии. Учитывались их красота (конечно, никто из девушек не раздевался) и образование. Конкурс красоты проводился среди всех общин Гродно (каждая община выставляла на конкурс свою красавицу). И сестра моей бабушки выиграла городской конкурс – стала первой красавицей Гродно! Бабушка рассказывала, что её старшая сестра очень хорошо шила и все младшие сестрёнки всегда красовались в нарядных платьях. Однажды учитель вызвал мою бабушку к доске и сказал: “К следующему празднику всем быть в таких кружевных передниках, как у Маши!”.
В 1905 году по городу прошёл слух о еврейском погроме. К родителям бабушки пришли соседи и сказали: “Велело устроить еврейский погром. Давайте всё ваше старье – одежду, подушки и мы изрубим, разорвем всё на пороге вашего дома!”. И такой погром – не настоящий, а инсценированный эти соседи устраивали несколько раз и спасли семью моей бабушки от гибели. Моя прабабушка Рахиль благодарила за то, что у них такие хорошие соседи и страшными словами проклинала царя и его министров. Когда стало известно, что царский сын болен, Рахиль говорила: “Царя наказали больным ребёнком за то, что он устраивает еврейские погромы”.
В 1914 году последний русский царь Николай II приехал в Гродно. Всем хотелось увидеть его, на улицы вышел весь город. Старший брат подозвал Машу и кивнул на царскую карету: “Смотри Маша, это тот самый царь, который велел еврейские погромы устраивать”.
Шла война, её потом назвали империалистической, через город проходили войска. В те времена была популярна такая шутка. Мама видит, что её взрослая дочь целуется в саду с солдатом. Мама кричит дочке: “Ганнуля, Ганнуля, мне здаецца, што цябе служiвенькi цалуе!”. “Ой, – говорит дочка. – И мне здаецца!”. Мама возмущенно: “И ёй жа толькi здаецца!” С началом войны и беспорядков в городе семья моей бабушки переехала в Минск».
В феврале 2020 года останки Змитрока Бядули были эксгумированы и доставлены в Беларусь. По желанию родственников останки хранились с благословения митрополита в Ильинской церкви в Бобруйске, несмотря на то что Бядуля был иудеем и никогда не принимал другой религии. 3 ноября этого же года, в 79-ю годовщину со дня смерти белорусского писателя, останки были перезахоронены на Восточном кладбище Минска. Панихиду отслужили православный священник и раввин. На могиле был установлен православный крест с надписью на русском языке.
