Их было девять

Поиск по сайту журнала:

Они попали в шквал лавин на подступах к Пихтовому перевалу (Восточные Саяны) 25 марта 1971 года. Самому младшему из них, Вадику Казарину, было двадцать три года, самому старшему, Игорю Корневу, – сорок один.
Арику Круппу было тридцать три…

Пожалуй, мне не жаль моих ушедших лет.

Они ушли, но не пуста моя ладонь:

Друзья, ошибки, горы, горе, чёрный хлеб,

Вокзалы и ночных кострой огонь…

Я до сих пор пою про девять звёзд над головой,

И до сих пор дорога мне как будто бы впервой,

И песни, и любовь – еще открытье смысла старых слов,

И там, где я бывал, еще не стерся след…

Пожалуй, мне не жаль ушедших лет.

1970

Арика Круппа принято считать классиком туристской песни. Но туристской песни нет, как нет песни геологической, песни строителей, песни пахарей – есть песня человеческая, которая на все времена способствовала выражению человеческой души. И в зависимости от того, как жилось душе человеческой в том или ином времени, так она и выражала себя через песню. А термин «туристская» – лишь фиговый листок для прикрытия сути, которая состояла в том, что существовала у нас кроме песни профессиональной – официальной и узаконенной ещё песня и неподцензурная. Вот она и была непосредственным выражением свободной души, а туристские атрибуты для некоторых авторов – лишь материал, которым они пользуются, чтобы говорить об общечеловеческом. Таковы и «туристские» песни Круппа.

В студенческие годы, как и почти все его сверстники, Арик прошёл сквозь лавину комсомольской лжеромантики.

…С молотком отбойным, ломом и лопатой

Мы уходим вглубь, ломая на куски гранит.

До чего ж студенты крепкие ребята,

Пред ними и скала не устоит.

И пускай одежду мы до дыр проносим,

Пусть для нас проходит это лето стороной,

Мы себе другого отдыха не просим,

С победою вернёмся мы домой.

Пой, пока ты молод,

Люби, пока ты молод,

Ходи, пока ты молод,

Строй, пока силен.

Мы ведь всех сильнее,

Мы ведь всех надежнее,

Дружба нам нужнее,

Чем богатств мильон.

Эта солянка из двух песенок как нельзя лучше говорит о настрое целого поколения, которое безоговорочно откликалось на любой зов Родины.

Но проходит время, и рассеивается дым «побед». Начинается жизнь простого инженера, который любит свою профессию, но не умеет и не хочет делать карьеру. Который не умеет, и не будет добиваться себе жилья – так восемь лет и проживёт в общежитии, которому скучно писать диссертацию – он с куда большим удовольствием ходит в походы и пишет песни.

Время жизни распадается на месяц отпуска, проведённый в северном походе, и на остальное существование, в котором утреннее пробуждение трагично, потому что «в чёрноту стены уходят картины снов» и окружающий человека город со множеством людей живёт как одно существо: «Утром, спеша, встает, слушает город «Маяк», кофе горячий пьёт. Транспорт родной кляня, сотню найдёт злых слов, город во власти дня, люди во власти снов». В городе этом нет солнца – «лишь сеется дождь через крупное сито… Дождь заливает костры и желанья, дождь вымывает из мира краски…» Образ города вырастает в зловещий символ, враждебный человеческой душе, ибо он не выпускает человека из-под своей власти. И вырваться из его объятий – главное желание, самая заветная мечта. Почему?

Когда Арика не стало, мне пришлось много думать, перечитывая его повесть, и в который раз слушая его песни, о том, что же такое туризм. Вывод был однозначен: это неосознанная, скрытая форма социального протеста.

Уходя из города в горы, тундру, лес, они создавали собственную модель общества по своим законам нравственности, где каждый человек стоил ровно столько, сколько он стоил, где все они получали полной мерой и полной мерой отдавали себя – все по самому большому счёту. Где в человеке отступало всё мелкое и открывалось всё самое человеческое и настоящее, ибо таков закон выживания в тех условиях, которые они добровольно выбирали себе на месяц отпуска.

«Ведь самая большая ценность похода в том, что через несколько дней после окончания ты вдруг замечаешь, что стал другим, чуть лучше, чем был раньше, чем-то чуть богаче. А как происходит этот процесс, не замечаешь…» Но он прекрасно понимал, как происходит этот процесс, и об этом все его северные песни.

Один месяц отпуска… А как жилось его душе остальные одиннадцать? Время безжалостно шло, а свершений обещанных не было. Только чистая совесть, да полная мера добра, да вера в добро в человеке. Вот почему рядом с «Печалью» – «Конрпесня», а с «Чёрными совами» – «Хочется жить!».

«Зрелость» – последняя песня Круппа. Это отчёт его души за прожитую жизнь, осознание её смысла в посеве добра,философски-мудрое приятие смены и надежда на духовную преемственность поколений и светлая радость открытия нестареющей красоты человека.

И женщины красивы, и мужчины…

О жизнь, ведь это правда, что мужчины

И женщины красивы?... А лучина –

Пока не догорит, не зачадит.

Автор примерно 80 песен. Многие из них стали классикой туристской песни. Наиболее известные:

А всё-таки, всё-таки хочется жить… – Хочется жить

А люди не стареют, не стареют… – Зрелость

А Москва-то полна населением… – Демография

А ты уходишь, уезжаешь, улетаешь – дела, дела… – Жене

А я по вас соскучился, ребята… – Дальние страны

В небе крик журавлей – это песня осенняя… – Осенняя песня о зиме

Апатит твою, Хибины, мать – На плато Расвумчорр

В тучи над чёрными крышами… – Колыбельная

Ветер бьётся спиной о скалы… – Пурга

Всё леса, леса, леса Белоруссии… – Леса Белоруссии

Города, города крепко держат всегда… – Города

Давай поговорим о городах… – Давай поговорим

Давай решимся без пари…

Два дня гудим в полярных кабаках… – Северная – 2

Если женщины и нету… – Сигарета

Есть десяток звёзд над головой… – Десять звёзд

За растром дождей косых, затяжных… – Осенние разъезды

За снегами в горах Хадата приютилась… – Метеостанция Хадата

Зови – я ещё не устал… – Зови

Когда исчезнут в мире песни…

Листья в реке – жёлтые паруса… – Заморозки

Лишь вчера была метель, а теперь оттепель… – Апрель

На Запад ночь, а мы навстречу – Сибирь все ближе… – Бортпроводница

Над головой небосвод голубой… – Три шлюпки

Наш институт хоть и невелик… – Гимн Механического факультета ЛИКИ (СПбГУКиТ)

Наши лыжи у печки стоят… – Песня о песне

Не от веселья песни были веселы… – Проводы

Небо забыло и небо забыто… – Дождь

Опять над головой костёр качает дым… – Следы ровесников

Поговорили, махнули рукой… – Тундра

Пристроились морщиночки промежду глаз… – Акселерация

Прошу Вас, не будьте ко мне слишком строги… – Письма

С дождями снег – ещё не первый снег… – Песня о границе осени и зимы

Сначала год, как год, и месяц — это месяц… – Сначала и потом

Улеглись на просеки, как в ножны… – Лыжные следы

Что нам знакомые дома… – Сто дорог

Что случилось со мной? Будто всё стороной… – Новый год в Крыжовке

Что я натворил, как я разорил и себя, и песни… – Что я натворил (Антикавказская)

До сих пор во многих ресторанах поют немудреную песенку про сигарету, и мало кто знает, что это первая студенческая песня Арика Круппа.

СИГАРЕТА

Если женщины и нету,

Я грустить недолго буду,

Закурю я сигарету

И о женщине забуду.

Сигарета, сигарета,

Ты ведь мне не изменяешь,

Я люблю тебя за это,

Да и ты об этом знаешь.

И зимой, и жарким летом

Я люблю дымок твой тонкий.

Я привержен к сигаретам

Даже больше, чем к девчонкам.

Сигарета, сигарета,

Ты ведь мне не изменяешь,

Я люблю тебя за это,

Сигарета, сигарета.

Ну а если вдруг случайно

Снова женщина вернется,

Мы закурим с нею «Чайку»,

Голубой дымок взовьется.

Сигарета, сигарета,

Ты ведь мне не изменяешь,

Я люблю тебя за это,

Да и ты об этом знаешь.

Арик Крупп родился 30 октября 1937 г. в латвийском городе Даугавпилсе в семье адвоката Якова Самойловича и учительницы Мины Ароновны. Во время войны семья Круппов жила в эвакуации в Алма-Ате, после войны вернулась в Даугавпилс, откуда переехала сначала в Резекне, потом в Лиепаю (Латвия). В 1955 году поступил на механический факультет Ленинградского института киноинженеров. С третьего курса был отчислен за неуспеваемость. С 1958 по август 1961 служил в армии под Киевом. В 1961 восстановился в ЛИКИ, окончил его в декабре 1964, получив квалификацию инженера-механика, по распределению уехал в Минск, работал инженером-оптиком на Минском механическом заводе имени С. И. Вавилова. Имел два свидетельства об изобретениях.

С 1959 г. Крупп начал писать песни на свои стихи. Был лауреатом конкурсов туристской песни I и II Всесоюзных походов молодёжи в Бресте (1965) и в Москве (1966), участвовал в Новосибирском фестивале в Академгородке (1968). Крупп был председателем первого минского КСП «Свіцязь». Увлекался горным туризмом и альпинизмом, участвовал в сложных походах по Саянам, Кольскому полуострову, Приполярному и Полярному Уралу.

25 марта 1971 г. Арик Крупп вместе с восемью товарищами погиб под лавиной во время похода в Восточном Саяне на подступах к перевалу Пихтовый (Нижнеудинский район Иркутской области). Похоронен на Чижовском кладбище в Минске.

А всё-таки, всё-таки хочется жить,

Даже когда окончательно ясно,

Что выдуманные тобой миражи

Скоро погаснут, скоро погаснут.

Гаснут, и, значит, к началу пути

Снова ты брошен, а путь давно начат...

Трудно, а всё-таки надо идти.

Хочется жить, невозможно иначе.

Хочется, хочется жить.

А всё-таки, всё-таки хочется петь,

Даже когда в сердце песням нет места.

Только б не сдаться и только б успеть