Несколько лет назад с помощью Майи Наумовны Щербаковской в журнале «Мишпоха» было опубликовано эссе дочери Аркадия Исааковича Райкина – Екатерины – «Неотправленное письмо». В эссе рассказывается о семье Райкиных. Вот тогда я узнал, что Майя Наумовна – родственница Райкиных, и решил сейчас продолжить этот разговор.
– В каком родстве Вы находитесь с Аркадием Исааковичем Райкиным?
– Мой дед Залман (Соломон) Райкин был братом отца Аркадия Райкина. Родным или двоюродным – не знаю. Но то, что были родственниками, мы выяснили с дочкой Аркадия Райкина – Екатериной.
– Насколько я знаю, дед Аркадия Исааковича жил где-то в местечке под Полоцком, и Ваш дед жил в Шумилино…
– И родни у них в Витебской области было много.
– И все Райкины?
– Райкиных было много. Кстати, в Полоцке сейчас тоже живет какая-то Райкина, не знаю, кем она нам приходится.
– Расскажите о Вашем дедушке. Что это был за человек? Что Вы знаете о нем?
– Как мама рассказывала, он был очень веселый человек, очень музыкальный, сам научился играть на скрипке, во всяких мероприятиях участвовал и даже выступал по радио с игрой на скрипке.
– Чем он занимался кроме игры на скрипке, чем на хлеб зарабатывал?
– На хлеб зарабатывал хлебом. Бабушка пекла хлеб, а дедушка его отвозил в лавку и там продавал, у них была лавка в Шумилино. Во дворе у них стоял большой сарай. Дед организовал в нем красильню и красил сукно.
– Вы мне как-то рассказывали, что по соседству был еще один красильщик.
– Да, на другом конце улицы жил еще один красильщик – русский. И вот между ними была конкуренция. Когда дед видел, что кто-то шел с куском сукна мимо него, он кричал ему вслед: «Мужык, куды iдзеш? Хадзi сюды». Друг у друга они перехватывали клиентов. Дед был очень активный человек и получил в Шумилино прозвище – Комсомолец.
– Вашего деда, который давно вышел из комсомольского возраста, в Шумилино звали в тридцатые годы Комсомольцем?
– Да, был очень активный. Со всем начальством в хороших отношениях. Все его за веселость любили. Был очень компанейский человек.
– После войны сохранился дом, в котором жил дед?
– Сохранился. И мама со своей сестрой ездила туда. Но там уже другие люди жили.
– Во время войны вселились другие люди, и они не стали претендовать на родительский дом?
– Да, да, вселились другие люди…
– По домашним рассказам, каким было местечко Шумилино? Что оно из себя представляло?
– Маленькое, деревянное… Жили веселые люди. Не было между людьми антисемитизма. Даже если кто-то говорил «жид», делал это не со зла, и это не выглядело, как оскорбление.
– В каком году дедушка с бабушкой сыграли свадьбу?
– До революции еще. Потому что Стера – старшая дочка, родилась в 1914 году, потом шла моя мама – родилась в 1915 году. Третьим ребенком в семье был Миша, он родился в 1916 году. И Лиза – 1917 года рождения, самая младшая. Девичья фамилия бабушки Будневич, ее звали Доба. Откуда она родом, я не знаю, умерла в 1940 году. В Витебске жило много ее родственников. Семья была и не богатая, и не бедная. Среднего достатка. Работали, зарабатывали. Хватало на хлеб и на одежду. Всех детей поставили на ноги. Все, кроме Лизы, получили образование.
– Кем работали Райкины?
– Стера и Рахиль окончили Витебское медицинское училище. Мама была 1915 года рождения и по возрасту была слишком молода, чтобы поступать в тот год в училище. Тогда она решила, чтобы комиссия определила ее возраст по внешнему виду. Тогда так можно было. Комиссии она сказала, что родилась 1 июня 1914 года. Комиссия подтвердила. Какого числа родилась Стера, я не знаю. Однажды во время занятий Приходовский, который вел у них гинекологию, говорит: «Сестры Райкины, встаньте, пожалуйста». Они встали. Стера и Рахиль были очень похожи одна на другую. Приходовский говорит: «Посмотрите на этих сестер. Это феномен. Они обе 1914 года рождения. Родные сестры, не близнецы. Разница у них всего в три месяца».
– Хорошая история, райкинская.
– Брат Михаил до войны окончил бухгалтерскую школу или техникум и работал бухгалтером. В первые же дни войны был призван в армию. Воевал, получил орден Красного Знамени, медали. Был ранен. После войны заболел туберкулезом и переехал жить в Ялту, как рекомендовали ему врачи.
– В Шумилинском гетто погибли Ваши родные?
– Да, погибли в Шумилино. Только я не знаю, гетто ли это было. В первые же дни, когда немцы захватили Шумилино, они собрали евреев: деда, Стеру с двумя маленькими детьми, других людей, и колонной погнали в Сиротино, это чуть больше десяти километров. И там расстреляли. Когда гнали, муж Стеры все это видел. Он работал на железной дороге. Его звали Сагалович Марк Аронович. После войны он жил в Минске. Папа был в командировке, его видел. Марку Ароновичу было очень больно, что он остался живой, а семья погибла, и он не хотел об этом говорить.
– Как он сумел спастись?
– Его удержали силой рабочие депо, чтобы он не побежал к жене, детям. Он рвался в эту колонну. А потом его переправили в партизанский отряд. Всю войну он пробыл в отряде.
– Встречали ли Вы кого-то из довоенных жителей Шумилино?
– Встречали. Папа с мамой с ними разговаривали. Они ездили в Шумилино, ходили по той улице, где жили. Папа в годы войны получил письмо от земляка, по-моему, его фамилия была Васильев. В этом письме было указано, что вытворяли, и не столько немцы, сколько полицаи, на оккупированной территории. И мародерствовали, имущество евреев забирали. Отцу даже писали, что шапку его свата носит… И следовала фамилия. Я ее сейчас не помню.
– После войны Вы вернулись в Витебск?
– В 1946 году поступила в школу, в 1956 году – ее окончила. Училась в строительном техникуме. Вышла замуж, уезжала в Гродно. Вернулась, работала в проектных институтах, последнее время до выхода на пенсию – ведущим инженером «Белторгпроекта».
