На самом деле в те годы Колышки жили достаточно сложной жизнью. И касалось это всех сторон деятельности: экономической, национальной, религиозной, культурной.
Эти документы прислал из Иерусалима исследователь истории еврейских местечек Белоруссии доктор Аркадий Зельцер. В англоязычном журнале «Евреи Восточной Европы» (№ 2 (45) за 2001 г.) была опубликована статья «Колышки – местечко в конце 30-х годов», написанная им вместе с директором Национального архива Республики Беларусь доктором Вячеславом Селеменевым. Некоторые документы, использованные в статье, мы приведем в нашем очерке.
...Шел 1939 год. После одного из визитов в Колышки, думаю, были они регулярными, Дыкман З.И. пишет письмо в еврейскую газету «Октябрь», которая издавалась в Минске.
Письмо довольно объемное. Написано на идише. (Отрывки приводятся в переводе.)
«Долгое время я не был в своем местечке и плохо знал, как живут Колышки, в которых прожил свыше двадцати лет. На днях мне пришлось побыть несколько дней в местечке.
Как видно, в Колышках еще не произошла культурная революция, под этим я подразумеваю, что Колышанский нацсовет не ведет никакой воспитательной работы среди населения, совет сам постоянно находится в прорыве. В местечке есть масса фактов антисемитизма, направленных против еврейского населения.
На многих домах и на колхозном амбаре сделаны надписи: «Все жиды – спекулянты».
Председатель сельсовета Расторгуев на собрании местечка высказался, что «работа Колышанского нацсовета плоха потому, что евреи местечка являются спекулянтами, подсылают русских и выкупают весь хлеб и кормят им свиней». Исходя из этого многие белорусы говорят, что из-за евреев мало печеного хлеба. Несколько дней тому назад одного старика, 65-летнего Райхлина, выбросили из очереди на счет: «Раз, два, взяли». Еврейское население, стоявшее за хлебом, боялось обмолвиться словом.
Участковый милиционер Валентович вместе с пьяницами Сущевским и Расторгуевым стал обвинять и арестовывать невинных граждан местечка. Обвинили невинного гражданина Бляхера Юдку и посадили его в тюрьму…
Эта группа постоянно пьянствует у одного извозчика Мацеевича Нахмана, который считается в нацсовете самым плохим, злостным, подрывающим все государственные платежи. За то, что пьянствуют у Мацеевича, они его не трогают, а остальных извозчиков постоянно задерживают и обыскивают их подводы.
В Колышках циркулируют слухи, что скоро выгонят всех евреев из местечка, еврейскую школу закрыли, а сейчас закроют нацсовет, многих евреев арестовали, а остальных разгонят, как разогнали их в Германии. Так многие из белорусского населения между собой поговаривают.
Нацсовет не ведет никакой политической работы среди еврейского населения.
Месяцев десять тому назад арестовали раввина местечка за шпионаж. Жена его, Еврейсон Шифра, ходит по местечку и говорит, что будут еврейские погромы. Распространяет среди населения разные слухи, которые направлены против советских и партийных работников местечка Колышки…
Школа, которая находится на территории нацсовета, работает плохо. Это прежняя еврейская школа совместно с белорусской школой. Слабая воспитательная работа проводится среди еврейских и белорусских учеников. Учительский коллектив не крепкий…
Такие, как Расторгуевы, Сущевские, Еврейсон Шифра, делают все, что в интересах классового врага.
Нацсовет не ведет никакой работы, чтобы разъяснить населению вопросы ленинско-сталинской национальной политики. Вопрос: «Почему реорганизовали еврейскую школу в белорусскую?» не был разъяснен среди населения, и вокруг этого классовый враг распространил разные антисоветские слухи.
Товарищи из редакции «Октябрь»! Прошу вас мою фамилию не подписывать.
Дыкман З.И.».
Кто же такой этот Дыкман З.И.? Пережиток прошлого? Классово чуждый элемент, который не видит социалистического движения вперед и замечает только плохое?
Все ровным счетом наоборот. Молодой строитель нового светлого будущего. Романтик, не замечающий, что слова в стране все больше расходятся с делами. Коренной житель Колышек, живущий к этому времени в Лиозно и работающий заведующим отделом политической учебы райкома комсомола, член бюро райкома комсомола. Он был начальником пункта переписи населения в 1939 году и долгое время безвыездно находился в Колышках. Кроме того, здесь жили его родители. Значит, ситуацию в местечке знал хорошо. И, скорее всего, писал правду. Но, на всякий случай, все-таки человек новой формации, попросил товарищей из редакции «Октября» его фамилию не подписывать.
Письмо получило широкую огласку. Редакция отправила своего корреспондента по Витебской области товарища Исаака Липника прояснить ситуацию. Для Липника тема была не нова. Еще в 1928 году, будучи секретарем Евбюро30 Витебского городского комитета комсомола, он написал письмо в ЦК ВКП(б) о многочисленных проявлениях антисемитизма со стороны рабочих на предприятиях Витебска.
Однако теперь, в духе времени, И. Липник все сводит к проискам «врагов народа».
«…указанные факты в письме гр. Дыкмана в основном подтверждаются. Причем, со своей стороны могу сообщить следующее: исключительно из-за вредительской работы местечковое население не обеспечено хлебом. Кто выйдет за хлебом позже восьми утра, тот на этот день останется без хлеба, с шести утра люди занимают очередь за хлебом….
Неужели является уголовным преступлением, если еврейское население держит свиней? Как будто в этом ничего преступного нет, но иначе это понимают председатель Колышанского сельсовета Расторгуев и следователь Валентович. Если гражданин Фомин Гирш продал свинью, которую он держал, значит он спекулянт, а поскольку он спекулянт, его арестовали.
Гражданин Бляхер Юда никогда не занимался спекуляцией, все годы работал кузнецом, последние несколько лет – кузнецом в Колышанском колхозе имени Пятилетки. Несмотря на это, его арестовали за спекуляцию на основе клеветнических материалов. Таким образом, арестованы двенадцать человек…
Интересно, что председатель Колышанского сельпо Шершнев из имевшихся у него семи свиней продал пять штук, а к судебной ответственности за спекуляцию не был привлечен...»
И. Липник приводит факты, о которых другие евреи, облаченные властью, боялись сказать вслух: а вдруг их обвинят в еврейском национализме?
«На глазах РК партии и райисполкома в местечке натравливают население одной национальности против другой. Слова «жид», «евреи-спекулянты» в Колышках употребляются, как обычные слова…
Гр. Кикинзон, проработавший много лет в Лиозно, решил продать свой дом. Козлов (работник сельпо), узнав об этом, заявил: «Скоро будем брать дома у евреев без денег».
Сказано это было незадолго до начала Великой Отечественной войны.
И. Липник описывает, как из библиотеки еврейской школы, в момент ее закрытия, выбрасывались книги на еврейском языке, в том числе произведения Ленина, Сталина, Шолом-Алейхема и других.
«Местечко Колышки, вместо культурного и хозяйственного роста, уничтожается, – подводит итоги корреспонденции И. Липник. – Из имевшихся пару лет назад 240 домов на сегодняшний день осталось 192 дома…»
Евреи, да и не только евреи, разъезжались из местечка или перевозили свои дома в Лиозно, Витебск. А то и просто бросали их или разбирали на дрова.
«…никакая культурно-массовая работа не проводится. Собрания населения – редкое явление. С окончанием выборов в Верховный Совет БССР в Колышках прекратилась политмассовая работа.
Виновником этого, понятно, в первую очередь, является нацсовет (председатель Бляхер, секретарь Райхлин), который на протяжении последнего года окончательно ослабил всю работу.
Одновременно надо сказать, что не меньшая доля вины за плохую работу нацсовета падает и на райисполком (председатель Сапега) и на РК партии (секретарь Вихров)…
Общеизвестно, что там, где руководство партии ослаблено, там действует классовый враг».
Статья И. Липника вызвала настоящий переполох. Разоблачили клубок «врагов народа». Только нехорошо, что выступала на первый план антисемитская окраска. И главный прокурор республики Самуил Новик, кстати, сам еврей, информирует о ситуации в Колышках первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймона Пономаренко. В местечко отправляется комиссия для комплексной проверки. В ее составе – представители обкома и райкома партии, республиканской и областной прокуратуры, отделов народного образования.
Безусловно, местечко имело специфические особенности. Процент еврейского населения к концу тридцатых годов в Колышках был одним из самых высоких в республике. К тому же, прочные еврейские традиции, которые передавались из поколения в поколение, формировали, говоря сегодняшним языком, менталитет местного населения. Учитывая это, комиссия обвинила, в первую очередь, в сложившейся ситуации… самих евреев.
«Колышанский национальный местный совет, будучи лишенным партийного руководства, не возглавлял борьбу с националистическими и религиозными предрассудками, а наоборот почти все время являлся органом, который эти настроения по существу поддерживал. Во главе нацсовета стоял беспринципный аполитичный местный житель кустарь-кузнец Бляхер, абсолютно не занимавшийся такими важными вопросами, как организация трудящихся евреев в колхозы…
На протяжении 1938–1939 годов абсолютно никакой интернационально-воспитательной, политико-массовой работы, антирелигиозной работы не велось».
Комиссия подтвердила, что в Колышках функционировала синагога, которую посещают до 45 евреев. А в дни еврейской Пасхи все еврейское население местечка употребляет мацу, празднует этот праздник. Даже учащиеся старших классов участвуют в выпечке мацы.
Здесь комиссия немного заблуждалась. Поскольку не только еврейское население принимало участие в выпечке мацы, но и нееврейские соседи зачастую приходили на помощь. А употребляли ее в пищу все. Это считалось в порядке вещей: на Песах закусить рюмку водки или пейсаховки пластиной мацы.
«О силе и живучести религиозных верований ярко свидетельствуют попытки со стороны отдельных местных евреев к восстановлению атрибутов старой еврейской религиозной жизни», – констатирует комиссия.
Оказывается, в сельсовет пришла группа колышанских стариков во главе с бывшим торговцем Хаимом-Иче Хейфецом с просьбой дать разрешение на работу религиозного погребального братства «Хевра кадиша». Если жить не разрешали по вековым традициям, то хотя бы умирать и быть похороненными евреи хотели, как подобает евреям. И на это им не давали разрешения. Тогда колышанцы организовали погребальное братство на свой страх и риск. Даже похоронили старушку Гуревич и взяли за место на кладбище у ее родственников 100 рублей. Как-то надо было содержать кладбище в порядке и кладбищенскому сторожу платить, ведь сельсовет отказался выделить ему даже небольшой участок для сенокоса.
Вряд ли организация погребального братства вызвала в Колышках рост антисемитских настроений. Но, чтобы отчет комиссии получился взвешенным и казался беспристрастным, упомянули и об этом.
«Часть еврейского населения, не занятая общественно-полезным трудом, стала на путь спекуляции мясом, разными сельскохозяйственными продуктами и мануфактурой», – к такому выводу пришли компетентные товарищи.
Не подвергаю сомнению их вердикт и не пытаюсь быть адвокатом колышанским евреям. Но очевидно, что люди, оторванные от вековых промыслов, от узаконенных занятий торговлей, искали возможность прокормить себя и свои семьи. В колхозы, где труд оплачивался «галочками», идти по доброй воле не хотелось.
По обычаям тех лет милиция действовала напористо и решительно. В одну из осенних ночей в местечко на грузовой машине прибыло десять работников милиции. Были арестованы пятнадцать евреев. Руководствовались известным принципом: «Пускай лучше пострадают девять невинных, чем уйдет от ответа один виновный».
«…аресты, в значительной части своей совершенно необоснованные, вызвали среди еврейского населения сильный переполох. Некоторые главы еврейских семей начали скитаться по чужим квартирам, боясь ареста», – записано в отчете комиссии.
В местечке всколыхнулись антисемитские настроения. «Власть арестовывает евреев. Чего нам бояться говорить вслух, что они спекулянты?» – так или приблизительно так думали некоторые жители Колышек. На заборах и домах появились обидные надписи, евреев выкидывали из хлебных очередей.
Все это напоминает советские национальные конфликты конца восьмидесятых – начала девяностых годов XX века и более близкого к нам времени.
